Она встретилась мне в долгом международном автобусе, отправившемся из *** в шесть вечера десятого октября. У неё было место 33, у меня – 34 ("Внимание! Нечётные места расположены у окна, чётные – у прохода.") . Молча глянула на меня с улыбкой, пока я сверял номер места с билетом и усаживался; потом отвернулась к окну. Мальчишеское лицо, коротко стриженные каштановые волосы, зато грудь заметная и под синим плащом, а когда она расстегнула его – соски проступили сквозь тонкий свитер: от ещё незакрытой двери вдоль автобуса тянуло холодом.
Совершенно игнорировала нехитрые автобусные телерадости – наушники в уши, глаза – за окно, в осеннюю Польшу. В 21: 05 телевизор потух и свет в салоне приглушили: детское время, спи, турист. В 21: 38 у неё села батарейка в плеере. У меня был запас в кармане куртки, но я отчего-то протянул ей не батарейки, а один из своих наушников – моя дорожно-рок-н-рольная смесь как нельзя лучше ложилась на этот вечер и дорогу. В начале одиннадцатого оказалось, что её зовут Яна, а меня – Саша. Три слова в час, обо всём – кто, что, книги-фильмы – и ни о чём: ни город, ни работа, ни конечный пункт путешествия. Время ночное, автобус спит, музыка подходит, шутки смешат обоих – и нормально.
Хорошая девочка, заведомо несбывшаяся близость, скрипка и ударные, все хорошие. Невидимое напряжение. "- Чего ты ищешь? – Пёстрых ощущений. Пёстрых. Такого почти невозможного, но безопасного. – И находишь? – Иногда. – Например?" – вот так. Я всегда задаю на один вопрос больше, чем нужно. Она не ответит: это против правил игры в "понимаем с полуслова". Она и не ответила. А сказала вот что: "Давай помастурбируем вместе". "- Прямо сейчас? – А что? Все спят" – и, глядя на меня вопросительно, приподняла свитер и расстегнула несколько пуговиц на джинсах (стало видно кусочек бледно-жёлтых трусиков с какой-то мультяшной птицей) .
Не могу сказать, что я задумался или засомневался. В конце концов, если ей подходит моя музыка, почему мне не подойдут её пёстрые ощущения? Скорее тут требовалось решиться и не оказаться при этом дураком, как в детском споре "на слабо" – поэтому, уже кивнув "Хорошо" , ещё несколько секунд сидел, просто положив руки на ширинку и смотрел, как она стягивает джинсы вместе с трусиками до щиколоток, перекладывает плащ, чтобы прикрыть колени (и быстро прикрыть остальное в случае чего) , лобок у неё подбрит до узкой полоски длинных нестриженых завитков, раздвигает колени – и всё это глядя прямо на меня с вот той самой "на слабо" улыбкой. Тогда и я расстегнул джинсы и стянул их и трусы до колен, по её примеру бросил куртку на колени, полуразвернулся, прикрывая нас от соседей через проход.
Я был уже полувозбуждён, она, наверное, тоже, но некоторое время сидела, положив руки по обе стороны лобка – затягивала "прелюдию" , я тоже ничего и не делал, смотрел ей между ног и чувствовал, как её взгляд перетекает по моему лицу. Половые губы у неё были без волос, и мне казалось, что я вижу, как они набухают и расходятся в стороны. Она сдвинула одну руку и положила ладонь поверх лобка, кончик среднего пальца утопила между губ и стала двигать им влево-вправо. Я оторвался от этого зрелища, чтобы улыбнуться ей и в свою очередь положил руку поверх члена.