После пограничников мы отрубились: Дядька из своей палатки к ним тоже не вышел, так что я решил, что девушка осталась у него.
Тут, в первый раз, я заметил у своей Ассоль странное свойство: никакие служивые люди — от пограничников, до кондукторов в автобусах — ее нАпрочь не видели. То есть, смотрели на нее, как на пустое место. У всех проверяли документы, или билеты, там. У нее — никогда! Вот и тут — я протягиваю свою метрику сержанту, а она — уже сладко посапывает.
И еще: Я ни разу не видел ее обутой! Она всегда была — босиком. И это ей очень подходило, надо сказать:
Разбудил нас утром дядька: сначала пихнул меня ногой снаружи в ступню, как делал всегда, а потом залез в палатку, когда догадался, что ступней там, отнюдь, не две. Посмотрев на нас (мы лежали, прижавшись, вдвоем в спальнике) , потом, на развешанные, на веревочке плавки-купальники. Сказал: "Понятно" , а после: "Хотя это — совершенно не мое собачье дело!". Потом еще сказал: "Поднимайтесь, любовнички: мы все проспали!"
Но, встать, естественно, мы сразу не смогли: утренняя эрекция, там и все такое. . , а когда выползли все-таки из палатки, завтрак был — готов. Дядька колдовал над котелком с пшеничной кашей (с манящим названием "Артек" , почему-то) , его подружки нигде не наблюдалось; и еще было — какао.
Вот, за какао, дядька и сказал моейАссоль: "Слушай, дева! Ты можешь оставаться с нами, сколько твоей душеньке угодно, хоть пока не поссоришься с этим переростком. Но. Мне бы, например, не понравилось, если завтра-послезавтра, сюда явится орда твоих родственничков, да еще и с ментами, в придачу. И будут нас — вязать. Не мой это стиль, понимаешь?"
Ассоль только хмуро сказала: "Не явятся, не беспокойтесь:" На чем тема и была, собственно, исчерпана.
Впрочем, явились. Правда, совсем не те, на которых дядька указывал. Но, — другие. И гораздо более агрессивные: стайка местных парнишек, человек 7-8. От восемнадцати до двенадцати лет, по-моему. Самый старший считал себя парнем моей Ассоль. Мне так кажется.
: Вот, только она так — не считала.
Дело было в обед. Ассоль, как раз помыла и натирала крупной солью свежие огурцы. Парнишки встали на другом берегу высохшего ручья (метрах в 30-ти) и принялись нас задирать. Кричали, там, что-то обидное, бросались кизяками. Агрессивность их постепенно увеличивалась. Дядька, в конце концов, не выдержал, и уже взял в руку туристический топорик, а мне пальцем показал на острогу нашей нимфы. Я, потихонечку, незаметно, стал перемещаться в сторону этой остроги.
Ассоль заметила эти наши перемещения, сказала: "Не надо ничего. Я — сама" , спрыгнула в русло, как была — босая и в купальнике, пошла к этим парням.
Что, уж она им говорила, я не знаю — мы не слышали: далеко было, только агрессивность их все уменьшалась и уменьшалась, а когда, она, самому мерзкому из них, самому прыгучему и кидающемусякакашками, среднего, приблизительно возраста, изловчилась и заехала ногой в промежность, от чего он согнулся и начал кататься по земле: Весь инцидент был замят, для ясности: парни ретировались, утаскивая своего раненного подельника.
Дядька сказал: "Однако!" , и Ассольокончательно влилась в нашу компанию.
День на третий-четвертый, я наконец решился с ней поговорить, о чем мне было -боязно, но необходимо. Лежа, как-то утром, под спальником (мы его перестали застегивать, так было — удобнее) , после всех утренних утех, я сказал ей, что ТАМ ей, не мешало бы — постричь, поскольку мне — неудобно. Дело в том, что растительность у нее на лобке, в общем-то, очень даже аккуратная и не разросшаяся (темно-русого цвета, как я и предполагал) была сильно испорчена постоянными купаниям и трением о трусики купальника. Получались какие-то космы, торчащие в непредсказуемые стороны.
Я сказал, что мне все время что-то лезет в нос, и вместо того, чтобы ласкать ее, я вынужден держать и приглаживать эти космы. Она сказала: "Ну, и в чем дело? Стриги!" — и откинула спальник. Я взял ножницы и постриг все очень бережно. Она попросила зеркальце, за которым мне пришлось бегать в дядькину палатку (я же еще — не брился) , она в него посмотрелась под разными углами, ипоцеловала меня в губы: понравилось.
Тут, обняв ее, и легонько проведя пальцем по ее такой еще влажной щелке, я серьезно спросил, глядя ей в глаза: "Его выпьет Грей, когда будет в Раю?" И она так же серьезно ответила, тоже глядя мне в глаза: "Да!".