— Сейчас! Сейчас, я… быстро… сейчас… —
Всё также держа её за голо, я провёл по её ногам спереди, звонко расцепилась кнопка, я уцепился за резинку её трусов… Я потянул вниз, Ольга попыталась остановить мою руку, я рванул, раздался треск… На долю секунды я оставил её. Соскочив с кровати, я спустил трико и плавки, вытащил из них ногу — одну, на другую не было времени — и снова кинулся на Ольгу. Она лежала, пытаясь закрыть ноги халатиком, а когда я обхватил обеими руками её за бёдра и с силой задрал его, так что мои ладони оказались у неё под ягодицами, она закрылась снизу обеими руками. Её руки мне оторвать не удалось. Перекинув через Ольгу ногу, я просто лёг на неё. Мой звенящий от напряжения член прижался к её рукам. Двинув задом, я застонал от наслаждения.
— Оля… Оленька… Я кончу тебе на руки… Дай мне… Оленька, дай! Или помоги мне… ручками… Я люблю тебя… Оленька…
— Олежек… Олежек… — Она убрала руки.
— Оленька… ножки немножко… раздвинь… — Она подняла колено.
Дальнейшее было одной сплошной агонией наслаждения. Я кончил сразу, как только вошёл в Оленьку, но мой член лишь слегка обмяк. Голова Ольги с рассыпанными чёрными волосами моталась от моих ударов вверх-вниз по подушке. Её рот полуоткрыт, лоб усыпан мелкими капельками пота. Вцепившись правой рукой в её грудь и просунув левую под её ягодицы, я вгонял и вгонял свой торжествующий член в стонущее, податливое, горячее, нежно чмокающее тело…
— Олежек… Олежек… сейчас придут… Олежек!
Я задыхаюсь, я весь напряжён.
— Сейчас… Сейчас кончу…
И вдруг — визг! Я сразу узнал маленького недоноска Коленьку. Они уже вернулись! Ольга, подпрыгнув на полметра, вскакивает на пол. Я лечу туда же, но плашмя. Ольга, на ходу застегивая халат, несется навстречу нашим туристам.
— Коленька! Это ты меня разбудил? — слышу я её медленный, спокойный голос.
Со штанами, надетыми на одну ногу, скатываюсь из открытого окна в огород, в заросли георгинов. Мой разгорячённый член не уступает по цвету самым бордовым из них. В моей руке что-то зажато. Это трофей: порванные Ольгины трусы.
Через несколько минут, сидя в большой комнате отчего дома, я смотрю в глаза Ольгиному Сергею, улыбаюсь Коленьке, сидящему на коленях у своей матери и не пытаюсь отогнать упорную мысль, что под халатиком у неё ничего нет…