Солнечный луч отыскал прореху в глухой обороне тяжелых непроницаемых штор и замер на стене, ярко осветив изображенную на обоях тройку, несущуюся во весь опор, как и положено — с бубенцами и покрикивающим, лихо заломившим картуз с пышным цветком возницей и сидящими в коляске хмельными от счастья молодыми. Свадьба. Вроде бы и обои, и рисунок не раз повторяются, но выполнено все с большим мастерством и любовью, а потому взгляд невольно задерживается.
Впрочем, могло ли быть иначе, на косметический ремонт родительского дома Неля не поскупилась, к чему, собственно, если родители выслали с Севера кучу денег. Ну а отец сказал — о расходах даже не задумываться и тратить столько, сколько вздумается. Вот она и расстаралась, закупив все только самое дорогое, а ведь известно, что дорогое — оно потому и дорогое, что и качество, и мастерство. Но как ни красива была картинка, непоседливому лучу никак не усидеть на одном месте, вот он пополз дальше по стене, выхватив березовую рощу, а вот он уже на кровати, высвечивает цветочки на подушке, а вот ему стало скучно иметь дела с неодушевленными предметами, и он решил немного поозорничать, скользнув на лицо спящего. А спящим был я. Рядом лежала Неля. оставившая меня в своей квартире, так как Таня и Игорь не смогли придти.
Солнечный луч описав дугу замер на лице Нелечки и она сразу же открыла глаза. В первое мгновение ее охватила паника и она резко отпрянула от молодого мужчины, на груди которого только что покоилась ее голова. Но испуг на ее лице вскоре сменился пониманием, а затем она вся засветилась таким неподдельным счастьем, что казалось сама начала излучать свет подобно небесному светилу. Потом настала утро и воспоминание об этой ночи заставило замереть готовое разорваться от счастья сердечко девушки. Блаженно улыбнувшись, она вновь положила голову на грудь лежащего на спине Евгения, который продолжал спать, как и все мужчины — негромко похрапывая.
Когда мы проснулись, позавтракали, тут прилетели Игорь и Таня. Мы всё уселись за стол и я рассказал несколько смешных историй из моей службы в авиации.
В начале 80-х служил я в морской авиации. Дежурю в лазарете и тут подходит ко мне в кабинетик, который мне выделили в этот раз, раз я такой крутой и ответственный, мой
знакомый штурман, чуть не перегибаясь от смеха. Короче, ситуация:
дежурная сестра проводит термометрию. Чтобы было понятно, ходит она с большой банкой термометров и температурным листом по палатам. Там она раздает градусники, собирает градусники, заносит показания в температурный лист и движется дальше. Так вот, в палату, где градусников на всех сразу не хватило, заходит она с дополнительным количеством этих хрупких измерительных приборов, задумчиво смотрит на нас, всех там присутствующих, почти здоровых морячков, ну и произносит про себя, но довольно громко такие фразы: "Этому я дала… Этому дала… У этого стоит… А этому точно не дала, у него не стоит… А вот этому я уже давала… Вот этому сейчас дам… Ну и чего вы все ржёте, как те кони ретивые?" От хохота аж стёкла дрожали.
Будучи прошлым летом в деревне, взял с собой видик и кассеты, я подшутил над своим стареньким дедом и включил ему по видику не войнушку, а порнушку. А вечером прихожу с пляжа и спрашиваю: "Ну, дед, ничего телки?". Он мне ответил примерно так: "У нас в сороковом году покруче было. Одна девка на сеновале шестерым мужикам дала и потом сразу пошла доить на ферму коров. А в твоем кино две худосочные девахи не могли справиться с одним мужиком, у них языки на бок от усталости повалились". Я так тогда хохотал с него — дед впервые в жизни увидел минет в исполнении двух девушек.
Потом рассказал анекдоты и и Игорь, мы посмеялись, а тут и Неля подключилась, рассказав в женском варианте анекдот:
Во время секса хотела изящно и эротично закинуть ноги ему на плечи, но промахнулась, заехала ему в морду и выбила два зуба.
Потом и Таня вспомнила анекдот, слышала в поезде:
Два друга встретились на улице.
— Ты чего такой грустный?
— Да вот, вчера вечером с девушкой в парке гулял, так на нас маньяк напал.
— Сексуальный?