— Ты уж извини, красавица, я когда бабу ебу- завсегда матюгаюсь. Ничего личного. Фишка такая- иначе хуй не встает. Можешь уши заткнуть чем нибудь. -На глазах добрел Вадик -извращенец.
Наташа взяла член правой рукой и стала несмело, как бы примериваясь его облизывать. От выпитого Вадяткин инструмент никак не вставал.
— Че ты его облизываешь, вафлистка хуева? Глотай! Глубже! Плохо работаешь, тварь ёбаная!
Тексты Вадика были просты и незамысловаты. (Впрочем, я встречал народец с аналогичной фишкой- с фантазией напряг у всех.)
К счастью, миньет у Наташки -любимое занятие. Вобще-то, моя консервативная женушка может часами сосать любимый предмет, пересказывая ему последние новости из интернета, шепчась как с давней подружкой о чем-то очень интимном. Напротив, предмет, прикрепленный с другого конца, -становится досадной помехой, отвлекающей от занимательного процесса дурацкими вопросами, требующими не менее дурацких ответов.
Словом- она впадает в экстатический ступор. На внешние раздражители реагирует вяло.
Иногда мой, далеко не маленький агрегат, чувствует себя в объятиях ее ребристой гортани гораздо уютнее, чем во власти влагалища.
Ее шутка года времен нашей молодости:
— Ты мне просто в рот дашь или в голову ебать будешь?
Ну как же было не влюбиться!
Наташка заглатывала Вадиков шланг, как зонд на приеме у гастроэнтеролога.
Яркие от природы, и такие всегда вкусно припухшие губы, то собирались в невинный бутон, то мгновенно растягивались в одну, почти невидимую линию, скользя по влажному стволу вслед за маленькой ладошкой вниз к паху.
Заговорщицки мне подмигнув, Вадик ухватил Наташку за мои маленькие любимые ушки, и с животным ревом стал натягивать ее голову на свой елдак.
Со стороны это выглядело эпизодом фильма ужасов.
Сначала питоном из материнского чрева (не помню- они живородящие или совсем наоборот) выползал Вадькин член. Затем он бесконечно долго вплывал в гротескно, как у секс шоповской куклы, раскрытый Наташкин рот. Наташкино же горло мерзко раздувалось как у ящерицы. Глаза закрыты. Из-под длиннющих ресниц градом катятся крупные, с горошину, слезы.
Ах как я любил ее в тот момент!!!
Я кусал связанные в коленях локти, изнемогая от желания обхватить это горло ладонями, сжать сильно-сильно, и почуствовать, как мощно ходит пиздатый хуй в хуйне, в общем-то для именно этого, природой не предназначенной.
Резко выдернув член Вадик стал кончать, издавая ржание, раненного в жопу коня, разбрасывая сперму вокруг ведрами.
Обкончал меня специльно, мудила. Но на Наташке ни капли. Я ему строго настрого запретил в неё -на неё. Насколько она любит миньет, настолько же не любит сперму. У каждого своя фишка.
— Класс, браток. Ну тебе браток по жизни повезло. Такой отсос!!!
— Эх зря я ей в рот не слил. Смотри что творит!!!
Я и без его напоминаний во все свои 32 глаза смотрел как отключившаяся Наташка прижала член к лицу и баюкает его как бейсбольную биту.
Моргнул Вадику мол, блядь, развязывать пора. По сценарию он должен был заставить Наташку отсосать у меня.
— Ок пацаны. Всем сидеть. И сидеть тихо. Я поссать-щаз вернусь, — пьяно вякнул Вадятка-вместо хуя рукоятка. -Приду продолжим.
Он поплелся в туалет.
— Натутелька, солнышко мое, ты как?! ! — голосом умирающего Ромео прогундосил я.
— Мне стыдно… — прошептала она, раскачивалась из стороны в сторону. — Прости…
— Ну что же ты, солнце мое. За что? Это все херня. Ты ни в чем не виновата.
Забудем как страшный сон…
— Ты не понял, Вася. Мне стыдно, потому что я кончила. Два раза. Кончила как никогда не кончала. Ни с тобой- ни до тебя…
— Я блядь, да? Это быдло трахает меня в голову на глазах у мужа, а я кончаю так, что внутри все переворачивается.
— Я блядь, Вася, похотливая блядь… Ты не должен меня любить. -причитала она.
— Солнышко мое! . . -пьяные слезы любви и нежности начали свой разбег, рот заполнился ртутью, на душе сладко заныло.
Слюни, сопли. Пьяно в голос рыдающая Наташка, вытирающая мои сопли-слюни. Все смешалось в доме Облонских (это фамилиё наше по батюшке) .
На секунду я ослеп и оглух сразу на оба глаза.
— Наточка, милая!!!
Тут зашел Вадик. Увидел наши зареванные лица.
— Вы че ребята? — озадаченно спросил он, выйдя на секунду из образа.
— Развяжи, — сказал я.
— Tипа финита ля? -поинтересовался он.
Я отрицательно помотал головой, -типа все ОК.
A вслух твердо и с нажимом повторил:
— Развяжи
Вадик взял свой страшный нож, который, кстати, все это время мирно покоился среди сыра-сала-чеснока. Я, с грацией беременного двойней гиппо свалился на пол к Наташкиным ногам. (затекли все члены, кроме одного, хе-хе)