"Сейчас!"- радостно подумал я, медленно встал на колени между разведенных ног жены, наклонился вперед и, не касаясь ее, уперся двумя руками в подстилку. "Ну, дружок, давай!" Я подался членом вперед, пока он не дотронулся до линии, разделявшую бугорок, и стал медленно водить по ней, оставляя смазку, обильно извергаемую моим дружком. Лицо жены насторожилось в ожидании момента, когда член, наконец, войдет в нее. Я продолжал свои движения, постепенно проникая головкой внутрь бугорка. "Ниже, ниже, — дружка приходилось подправлять, чтобы он попал в гости к девочке под нужным углом, — А теперь, вперед!" Я медленно и с усилием ввел член в тугое влагалище до конца.
— А-а! — застонала Татьяна, мелко дрожа. Вхождение "мальчика" был для нее одним из наиболее сладостных моментов сношения.
Мой член плотно сидел в теле женщины. В этом определенно заключалось немалое блаженство. Когда такое случилось у нас с Татьяной впервые, я был просто потрясен.
Это произошло три года назад. Со своей первой женой к тому моменту я прожил уже пять лет, у нас был ребенок, и мне казалось, момент завести любовницу вполне созрел.
Тут, как раз, подвернулась Татьяна, незамужняя студентка, более похожая на подростка, чем на взрослую женщину, при своих сорока двух килограммах. Я под любым предлогом исчезал из дома, и просиживал с ней в киевских кафе, прогуливался по осенним паркам, ходил в кино, пока я не решил, что пора переходить к более решительным действиям.
Сказав жене, что уеду с ребенком к своим родителям на пару дней, я, оставил свое чадо на попечение бабушки с дедом, вернулся в Киев.
Теперь времени на соблазнение студентки должно было хватить.
Я пригласил ее прогуляться в пригород. Сначала мы бродили по лесу, взявшись за руки, потом, замерзнув, развели костер и достали прихваченную с собой бутылку вина. Было пасмурно и серо, листва с деревьев наполовину опала и устлала опушку, на которой мы утроились, влажным разноцветным ковром. Но холод, серость и влага отступали перед огнем костра, выпитое вино кружило голову, нам было жарко, мы сидели на наших куртках, брошенных прямо на мокрые листья, и страстно целовались.
Наконец, я набрался смелости, проник рукой ей под свитер, стал гладить по спине, потом расстегнул юбку и стал гладить ниже, с трепетом ощутив место, где женский зад начинает раздваиваться на две половинки.
Тут я разошелся настолько, что разом стянул юбку с трусами вниз до колен и бросился целовать волосы на лобке.
— Не надо, не надо! — застонала студентка.
Но я уже остановиться не мог. Еще немного — и я бы изнасиловал ее среди бела дня.
— Поехали ко мне, — вдруг предложила Татьяна.
Это могло значить все, что угодно, например, приглашение попить чайку или посмотреть телевизор. "Не хочет давать", — решил я. Наступило некоторое отрезвление.
— Хорошо, — согласился я и отпустил наполовину обнаженное тело.
Мы, молча и сосредоточенно, привели себя в порядок, затоптали костер и быстро зашагали по лесу. Очень скоро мы вышли на трассу, остановили такси и доехали до Борщаговки, где Татьяна проживала с мамой в двухкомнатной квартире. "Может быть, — мелькнула мысль, — Мамы нет дома?" Напрасно! Мама дома была, да еще в компании двух своих великовозрастных подружек. Бабушки пили чай и смотрели телевизор.
— Кольцо сними! — зашептала мне подруга. Я торопливо сунул руку с кольцом в карман.
Татьяна представила меня маме, как сокурсника, пришедшего почитать конспекты.
— Здрассте! — прошипел я бабушкам, изображая стеснительного студента, и проследовал за Татьяной в ее комнату.
Как только мы остались одни, Татьяна закрыла дверь комнаты на ключ. "Сейчас будем штудировать конспекты", — догадался я, медленно подошел к "сокурснице" и, стараясь совладать с волнением, начал не торопясь ее раздевать. Оставшись лишь в трусиках и лифчике, Татьяна направилась к кушетке.
— У мамы ключ есть? — вопрос был далеко не лишний.
— Есть, но она сюда не войдет, — заверила меня подруга, — Тише, не говори ничего!
Я быстро сбросил с себя все, кроме трусов, и посмотрел на девушку, которой я собрался овладеть.
Она лежала на спине, положив голову на небольшую подушечку. Ее лицо было обращено ко мне, руки, согнутые в локтях растерянно повисли ладонями вниз над плечами, торс был выгнут немного вверх, одна нога была вытянута, а вторая согнулась в колене.
"Сейчас сниму с нее и лифчик, и трусики".
Я стал целовать ее в губы и в шею, одновременно расстегивая лифчик. Опыт семейной жизни пришелся очень даже кстати — я снял его спокойно и просто. Потом, поцеловав для приличия девушку еще пару раз, стащил с нее трусики.
Все тот же лобок, что я видел в лесу, предстал передо мною.
Ощущение нереальности было во всем, что происходило сейчас. Девушка, обладать которой я мечтал уже давно, лежала передо мной обнаженной и, похоже, не прочь была отдаться, а я, еще не веря в это, снимал перед ней трусы и дико стеснялся. "Сейчас она увидит мой член", — стучало в голове. Трусы упали на пол, и под изучающим взглядом девушки я почувствовал себя дважды обнаженным. Она смотрела на меня снизу вверх и, естественно, видело ЭТО в первую очередь. Как приговоренный, которому предложили положить голову на плаху, я наклонился и стал устраиваться на ней, всем своим телом встречая новые для меня формы юного девичьего тела: трепетные руки, упругую грудь, тонкую гибкую талию, переходящую в широкие бедра и стройные ноги, которые я уверенно раздвинул своими коленками.
Дальше, однако, дело не пошло.
Привыкший овладевать телом жены без проблем, я подался вперед, ожидая оказаться внутри, но мой член безуспешно скользил по промежности, никуда не попадая.
"Девственница, что ли?"
Нет. Татьяна догадалась взять мой член в руку и приставить его к нужному месту.
"Опытная!"
Я начал подаваться вперед в предлагаемом направлении и после нескольких попыток не без усилия смог ввести свой член в новое для него влагалище.
"Какое небольшое, как у подростка!"
После нескольких лет жизни с женой, я и представить себе не мог, что взрослая женщина может обладать такими восхитительно малыми размерами своих достоинств, что теперь воспринимал происходящее как подарок судьбы. Меня охватил восторг, я заработал членом вовсю, неистово прижимаясь к затрепетавшему девичьему телу.
— Не спеши, — взмолилась Татьяна.