После мы вчетвером вернулись к стойке. Пар прибавилось. В углу, в кресле муж-немец вовсю ласкал томную супругу — гречанку (определил по типу лица) , пышных, но приятных форм. Появилась ещё одна пара. Здоровенный немец с коротной стрижкой вёл на цепи стройную блондинку-рабыню в очках одетую в кожанное платье с прорезями так, что оно ничего не скрывало, а наоборот подчёркивало. "О, и эти здесь" , — с недовольством процедила Ева. Она хотела, чтобы всё внимание досталось только ей одной. Они с Хартмутом ушли в сауну. Прибавилось и женщин, но меня интересовали только пары. Поймал себя на мысли, что здоровяка с рабыней я где-то уже видел, но с другой партнёршей. Вспомнил! Ле-жере. Он был там с Лисой. (Читай "Гэнг бэнг в Берлине".) Я подсел. Блондинка в коже плотоядно посматривала по сторонам.
Мы познакомились. Её спутник сказал, что он майстер (господин) , а это его рабыня. Узнав, что я русский он вдруг сказал:" Под Харьковом вы тоже понесли большие потери. Там мог быть Сталинград для вас". "О, Я" , — согласился я, "Натюрлих" , при этом поглаживая голую небольшую задницу его рабыни и тиская её маленькую грудь. Она широко улыбалась и стреляла глазами в разных направлениях. Сталинград и Харьков нам с ней были до лампочки. После недолгой беседы, мы с майстером повели её на цепи ебать. На матах уже разложили томную гречанку. Муж наблдпл стоя как его жену ебут в два члена в очередь. Сам он был последним.
Рабыня сосала у своего коротко стриженного господина, выпятив попку навстречу членам. Парней прибавилось. Это были молодые немцы и несколько турок. Сосала рабыня в презервативе и следила, чтобы все надевали проклятые, но необходимые резинки. Она стояна на выпрявленных длинных стройных ногах и благодарила каждого, кто в неё входил, кончал и выходил, горячим поцелуем. Вдруг она взвилась:" А ты! Почему без презерватива!!!? Отойди немедленно!!! Тебе я не дам"!!! Это относилось к молодому неказистому турку. Я тоже пристроился и выебал её напоследок. И откуда только столько сексуальных сил взялось!?
Рядом пёрли гречанку. Она встала раком и постанывала. Ни у кого уже не было сил, а женщине хотелось ещё и ещё. Я засадил ей напоследок, чтобы ещё раз почувствовать нежность и сладость влагалища замужней женщины, которая через час снова станет примерной женой и матерью, будет раскланиваться с соседями и идти на работу в школу или учреждение и строго, серьёзно исполнять обязанности, чтобы в свободный вечер, поощряемая мужем, превратиться в развратую шлюху для всех и пуститься во все тяжкие. Тут я услышал громкий стон. Майстер достал откуда то ремень и хлестнул рабыню — блондинку по голой жопе. Глаза у неё горели:" Ещё, Майстер, пожалуйста, ещё, скулила она". Я подошёл поближе. "Дай — ка посмотреть". Попросил я его. Ремень был увесистым и твёрдым. "А вот, что у меня ещё есть"! Он с гордостью достал ещё и плётку. Усталые мы шли к стойке бара подкрепиться.
Там было снова интересно. Появилась негритянка, почти голая, с большой красивой задницей. Она была в чепчике, точь в точь с иллюстраций романов о неграх Южных Штатов. Эдакая тетя Хлоя. Вот ей роль рабыни пошла на все сто процентов. Слева от меня сидела бывшая чёрная рабыня, а справа сегодняшняя рабыня-блондинка, которую только, что выебали не менее пяти человек и отхлестал ремнём собственный муж или друг. Обе мои ладони были заняты. Обеими, справа и слева я гладил и ласкал их задницы: небольшую, аккуратную немецкую и выпирающую, большущую, но очень аппетитную и привлекательную африканскую или карибскую. Но на негритянку у меня уже не было сил и времени… . .
Заглянув в последний раз в зал группового траха, я увидел Мони, старательно протирающую дезинфекционным раствором маты, на которых еблись пары, в том числе и она сама и Натали.
Абсолютно голая Натали, вальяжно развалилась в кресле, потягивая лонгдринк, услужливо принесённый ей очередным кавалером. До скорого свидания, девочки…