— А на площади этой стоит на постаменте невысокий лысый дядя, устремив загаженную воробьями руку к небу? Или в кепке он… без разницы! Есть такой дядя на главной площади в вашем городе Козлодоеве?
— Ну, есть… — Никита засмеялся.
— А ещё в вашем городе есть офис, где опорожняют свои кошельки туда приходящие, и стоит этот офис, зазывающе сверкая куполами…
— Сбербанк? — перебил Никита, не понимая, куда Андрей клонит — к чему он, Андрей, всё это говорит.
— А что — Сбербанк у вас тоже под куполами? Уже? — переспросил Андрей, не скрывая удивления.
— Бля… ты ж сказал "деньги", "офис"! Под куполами у нас церковь… — Никита рассмеялся. — Между прочим, поп у нас, отец Кирилл, в прошлом году джип купил — классная, бля, машина!
— Я и сказал: "офис", "деньги"… — улыбнулся Андрей. — Ну, а поп на джипе… поп на джипе — это просто круто! Круче, чем дядя в кепке…
Никита рассмеялся… действительно, круче! Дядя в кепке стоял в их городе сколько Никита себя помнил, и было в этом стоянии что-то тупое и безысходное… и рука была обосрана воробьями… а поп, рассекающий на джипе, был мордатый, розовощёкий — живой, и джип у попа был новый, воробьями не загаженный…
— Ну, и к чему ты об этом спрашиваешь? Есть у нас всё… и что из этого? — отсмеявшись, проговорил Никита, искренне не понимая, какое отношение всё это имеет к сексу вообще и к ним в частности — к Андрею и к нему, к Никите; член у Никиты сладостно гудел, ощущать ладонями сочно-упругую мякоть Андреевой задницы было необыкновенно приятно, и уже хотелось… можно было бы что-то делать дальше, а не вести разговоры про кепки-деньги, офисы-джипы… хуля толку от этих разговоров!
Член у Андрея, влажно залупаясь липкой головкой о Никитин живот, соприкасаясь с горячим твердым членом Никиты, сладостно гудел… и, глядя Никите в глаза — чувствуя под собой Никитино тело, готовое в любой момент отозваться на дальнейшую ласку, Андрей отчетливо осознавал, что Никита сейчас, в эти самые минуты, полностью в его власти, точнее, во власти своего полыхающего возбуждения, и можно было бы легко, без каких-либо препятствий продолжать то, что он, Андрей, определил как путешествие, но…
Лежащий под ним Никита был готов к сексу, и они бы наверняка уже трахались — кайфовали и наслаждались, если б не чувство, вдруг вспыхнувшее в душе Андрея, — чувство, так некстати разгоревшееся в душе Андрея, было больше, чем просто стремление к сексуальному удовольствию, и Андрею, лежащему на Никите, уже хотелось не просто Никиту трахнуть — со всех сторон поиметь, делая это и активно, и пассивно, а хотелось… хотелось, чтоб Никита, трахая его — получая удовольствие, и потом, после траха, думал о нём, об Андрее, не как о "замене", а видел в нём полноценного партнёра, по-своему неповторимого… этого хотелось Андрею, и хотелось этого Андрею ничуть не меньше, чем секса!
— К чему я об этом спрашиваю? — переспросил Андрей, медленно рассматривая лицо Никиты — думая о том, что Никита, шестнадцатилетний одиннадцатиклассник, не просто симпатичен, а красив… возбуждающе красив! — Интересно мне, как выглядит та кузница, в которой куются парни, не знающие, что такое настоящий секс… деньги-кепка-офис-джип — город Мухосранск, он же Незалупинск, он же Козлодоевск… типичный город, где многие парни — типа тебя — до сих пор верят, что секс бывает правильный и неправильный, или, точнее, есть "настоящий секс", а есть его "заменитель"… непротухающие ценности "просвещенного консерватизма"!