— Тише! — крикнул другой парень. — Я сейчас ее снова вызову, а она пусть вызывает милицию!
Он нажал кнопку диспетчера. Все молча ждали. И вдруг в лифте погас свет. Мы оказались в кромешной тьме. Из микрофона раздался истошный вопль диспетчерши:
— Не хулиганьте, бандиты!! Милицию вызову!!
На этот раз никто не рассмеялся. В лифте наступила тишина.
— Господи, я так боюсь темноты и высоты, — жалобно пропела какая-то девушка.
— Держись за меня, — прогудел бас. — Будешь падать на меня.
Снова наступила тишина. Другая девушка сказала:
— Нужно спросить мужчину местного разлива — он, наверное, знает эту диспетчершу, пусть с ней поговорит.
Мужчина местного разлива был, конечно, я. Я промолвил:
— Я ее не знаю. У нас лифт работает хорошо, сегодня что-то с ним случилось, я никогда не застревал.
Бас произнес:
— Он уже отметил.
Но никто не рассмеялся. Тут я почувствовал, как мне на член легла рука. Она схватила мой член вместе с яйцами и сжала. Я тут же поймал эту руку с поличным. Рука не вырывалась. Я ее быстро ощупал: она была мужская. На тыльной стороне росли волоски. Но кому она принадлежала? Басу или тенору? Или, может быть, еще какому-то парню, который молчал? Я держал руку — она не вырывалась. Но продолжила свои поползновения ухватить мой член. Ухватила. Я снова поймал ее и оторвал от себя. Тем не менее член против моей воли начал медленно подниматься. Между тем в лифте пошли приготовления к Новому году. Достали бутылку шампанского, открыли, разлили по бокалам (хрустальным фужерам, которые везли к Семеновым) . А мой случайный роман продолжался, и довольно интенсивно.
Член стоял. Рука рвалась его вынуть из брюк, я не разрешал. Но настырная рука все равно исхитрилась молнию открыть — и проникла в штаны. Член оказался в полной власти руки. Я дергал ее назад — но она была сильнее. Рука теребила яйца, нагло забралась под плавки, и я почувствовал, как она мне чешет волосы.
Член стоял, как налитой. Компания пила за Новый год, тостировали, требовали, чтобы выпил и я, я сначала отказывался. Но меня заставили выпить, девушки из темноты кричали:
— Поставьте вы свою сумку на пол, ее не украдут, не бойтесь! Проверьте, чтобы мужчина местного разлива тоже выпил! С Новым годом! С Новым счастьем! . .
Я крепко держал руку за запястье, но она свободно орудовала в моих трусах. Девушки заставили всех расступиться, чтобы устроить "стол" прямо на полу. Нужно было поставить бутылку шампанского, закуску. Все отступили к стенам, и на полу шла какая-то возня, иногда включалась зажигалка, но девушки визжали:
— Выключите зажигалку! Она сжирает кислород! Мы все погибнем!
И снова наступал полный мрак. И тут, пока на полу шло устройство стола и девушка даже взялась резать колбасу, — тут я почувствовал, как мой член оказался в чьем-то рту. Я оттолкнулся ото рта — но сзади была стенка.
— Не дрыгайтесь, вы! Кто там дергается?! — завопила девушка. — Кабина упадет вниз!
Я замер. Рот нежно сосал мой член — и я был совершенно бессилен что-либо противопоставить этой агрессии. Главное — я не представлял, кто надо мной совершал этот акт насилия. Но, человек одинокий и замкнутый, я давно — о, очень давно! — имел последний живой контакт с мужчиной. Предательство близкого друга стало последней каплей в моем уходе от мира. Но неизвестный человек, который сосал мне, делал это с глубочайшим чувством. Он от мира не удалялся. Он в людях еще не разочаровался. Я понимал это по каждому его засосу, по каждому глотку слюны, по каждому движению пальцев, которые ласкали мой лобок и мои яички. Я бессильно откинулся на стенку лифта и, перестав сопротивляться, наслаждался мягкими, но уверенными заглотами.
Минет был классным. Мысль о том, что свет в лифте может зажечься каждую секунду, ужасала меня, но я был просто не в силах сопротивляться прекрасным ощущениям. Я испытывал высокий кайф. Больше того, подсознание мне говорило, что я должен скорее кончить, иначе зажжется свет, и "новое счастье" , которое мне только что пожелали, не только прекратится, но и обернется вселенским позором.
Должен сказать, что когда мне делают минет, я начинаю воспринимать мир в ярких красках. Так было и в темном лифте. Я легонько дернулся, напряг ягодицы, чтобы постараться вытолкнуть из себя накопившееся семя, вбил член до самого горла моего неизвестного партнера, и — и семя пошло. Моя сумка с какими-то пошлыми продовольственными запасами давно валялась на полу лифта. Я схватился рукой за свой рот, чтобы сдержать невольный стон, но он все же прорвался сквозь пальцы, я сделал вид, что кашлянул, а на самом деле в эти мгновения из члена вырывалась сперма, какой из меня не выходило уже больше года. Девушка с полу обратила внимание на мой кашель и спросила:
— Кажется, мужчина местного разлива кашляет!
— Я поперхнулся, — сказал я, переводя дыхание.
— Дайте мужчине местного разлива бутерброд с красной икрой! Я для него сделала, а не тебе, обжора!
Мне в руку настойчиво совали бутерброд, я стал отнекиваться, но все закричали:
— Ешьте! Закусывайте! Сейчас ходит свиной грипп, красная икра — лучшее средство от свиного гриппа!
И я схватил бутерброд, однако сунуть его в зубы был не в силах. Сладкие конвульсии продолжались.
Неизвестный принял от меня всю сперму, сколько ее было. И когда я исторг из себя последнее, язык все еще продолжал мягко, но настойчиво облизывать головку, а пальцы массировали яички, как бы выжимая из них содержимое. Наконец, член стал опадать. Рот в последний раз облизал весь член, от головки до корня — и мой член повис в воздухе.
Я быстро спрятал его в брюки и застегнул молнию. Лицо горело. Мне казалось, что запах спермы распространился по всей кабине. Но это была моя мнительность: в кабине запахло водкой — разливали ее. Выпили по первой рюмке и завопили хором:
— С Новым годом! Семенова! Семенова!
Зычный хор не могли услышать ни в одной квартире: там работали телевизоры, гремела новогодняя музыка. И все же попытки дозваться диспетчера не окончились. Ребята нажимали кнопку, стали по-серьезному переругиваться с невидимой женщиной, грозить ей милицией и даже жаловаться в муниципалитет. Наконец, диспетчерша, кажется, заподозрила, что люди действительно застряли в лифте и сидят там в темноте.
— Мы тут из-за вас встречаем Новый год! — кричали ей наперебой.
— У вас в лифте не работают мобильники! Никому не можем дозвониться! Немедленно пришлите монтера по лифтам! Выпустите нас! Мы умираем! Задыхаемся!
Ребята призывали друг друга к спокойствию, но диспетчерша вывела из себя даже меня. Я тоже включился в борьбу. Я стал разговаривать с невидимой женщиной.
— Я живу в этом доме в квартире 27! Мы застряли в лифте! Назовите свою фамилию! Я на вас буду жаловаться! Мы уже час сидим в кабине лифта!
Мой серьезный голос и угрожающий тон привели диспетчершу в чувство. В микрофоне раздался мужской голос:
— С вами говорит мастер по лифтам.
— Назовите свою фамилию! — потребовал я.
— Григорян.
— Товарищ Григорян, немедленно вызволите нас из застрявшего лифта! — приказал я. — По вашей вине мы встречаем Новый год в кабине лифта. Вдобавок мы находимся в кромешной тьме уже больше часа. Среди нас находятся женщины. Многим из них плохо. Вызовите милицию для составления акта.