Итак, Валентина Захарова уже училась на втором курсе мединститута, когда я получил повестку для явки в районный военкомат для постановки на воинский учет.
Ребята постарше в школе (те которым уже было 19, потому что они пошли учиться в 8 лет и заканчивали 11 класс уже совершеннолетними) — получали повестки почти на год ранее и всегда свысока смотрели на неоперившихся одноклассников свысока — ведь они уже мужчины по сравнению с щеглами, которые впервые в жизни пройдут настоящую воинскую медкомиссию.
Так вот, те ребята открыто посмеивались над молодыми — ну держитесь — там на медкомиссии придется раздеваться и совсем нагишом проходить врачей специалистов, которым ассистируют молоденькие студенточки!
Думаю что и для них такая ситуация запоминалась в двольно ярких и незабываемых подробностях.
Что же касается меня, то будучи отличником и паинькой, я и так то в обычной жизни не часто бывал перед врачами — ну разве что в трусах, а чтобы полностью раздетым — никогда.
И поэтому те подробности вызывали во мне бурю чувств и сомнений — как я смогу преодолеть стыд, как я смогу раздетым ходить по кабинетам и не возбуждаться сексуально от всего этого перед симпатичными ровесницами практикантками?
Разрешено ли прикрывать стоячий член во время осмотра?
Не случится ли у меня случайная эякуляция от прикосновений рук врача или тем более девушки медсестры?
Конечно спал я очень плохо, ворочался во сне не в силах преодолеть наплывающую волнами эрекцию…
В назначенное время я уже был в военкомате и увидел множество знакомых по школе ребят ровесников.
Это еще более усилило мое волнение — будь я незнаком с парнями, мне было бы легче преодолеть свой юношеский стыд, а так я очень сомневался не подымут ли ребята меня на смех, при виде моего вставшего заранее органа?
И тем более — я навсегда становился при всем этом объектом воспоминаний в последующей школьной жизни. Причем с юмористической, насмешливой стороны…
Я прекрасно знал насколько эгоистичным и безжалостным бывает окружение из ровесников — уж если прклеют какое прозвище или начнут обсмеивать — то это до конца учебы в школе!
Так что внутренне я содрогался заранее, боясь оказаться посмешищем.
Обстановка в военкомате была напряженной — количество призывников было явно на пределе пропускной способности врачей, так что обеспечение дисциплины ложилось на прапорщиков, командующих "всем парадом" с особым недовольством и презрением к массе необученных и стадных подростков, то и дело норовящих нарушить столь трудно удерживаемый порядок.
Постоянные окрики и команды смирно летали в военкоматском воздухе как толстые мясные мухи…
Чтобы обеспечить оперативность медосмтра чья-то военная голова придумала "рационализацию" — раздеть пацанов заранее, и закрыть раздевалку на замок, оставляя все сообщество нагишом, как и положено было при прохождении воинской медкомиссии.
Здесь убивалось одновременно несколько зайцев — во первых раздетые донага парни будут меньше резвиться и безобразничать, смущаясь своей наготы перед постоянно снующими практикантками и прочим персоналом. Во вторых — не очень то убежишь от медкомиссии без трусов — ни в автобус не сядешь, ни так — по улице до самого дома… И в третьих — это очень удобно для уставших врачей-специалистов — не надо постоянно напоминать призывнику, чтобы он то снимал то надевал свое нижнее белье и тратил на этот процесс драгоценные секунды, которые за день складываются в часы бестолково потраченного времени.
Вот поэтому я и впал в глубокое уныние, узнав, что через несколько минут меня лишат привычной одежды и к тому же, чтобы я не сбежал ненароком — закроют все шмутки в отдельной комнате!
Что ж, участь солдата — подчиняться командам начальников, какими бы они нерациональными не казались…
И вот наступил тот момент ИКС… .
Меня в составе ротной колонны, маршем провели прямиком в здание сконструированное специально для проведения воинских медосмотров.
Это стандартный одноэтажный барак сконструированный военными спецами так, что в середине при входе — большая комната-раздевалка, а затем как бы по кругу — череда кабинетов соединеных один в другой и зайдя в первый, надо пройти все остальные по кругу, чтобы снова вернуться в раздевалку.
Стоило нам только оглядеться — как нас снова построили в несколько рядов и объяснили
как раздеваться и куда вешать одежду — на настенные крючки, не забывая ее местонахождение.