С утра были сплошные мелкие неприятности. Сергей Петрович последний раз играл в компьютерные игры в поздней юности. С тех пор, наверное, многое изменилось, а тогда его герой стремительно летал по неподвижному экрану и убивал вылезавших отовсюду монстров. Фокус был в том, что герой летел, но на самом деле был неподвижен, а монстры поджидали его за поворотами пути, но на самом деле двигались, в том смысле, что возникали на экране, а потом исчезали с него.
Примерно то же самое происходило в реальной жизни. Сергей Петрович целый день сидел за столом. Монстры вылезали из телефона, компьютера, входили в двери и даже засовывали головы в окна невысокого первого этажа. Он платил, соглашался, ругал, грозил. Он умел это делать, и монстры, ворча и огрызаясь, или скалясь жуткими улыбками, изображавшими довольство и приветливость, исчезали в породившем их небытии.
Несколько раз звонила юная любовница. Она чего-то хотела. Сергей Петрович плохо понимал, чего, но, в общем, ясно было, что надо срочно что-то купить. Он умело изображал доброжелательную радость и без конфликтов и повышения тонов добивался того, что любовница тоже исчезала в черноте внешнего мира.
Рабочий день почти закончился. Сергей Петрович встал с того самого стула, на который сел несколько часов назад. Он уничтожил трёх чудовищ. Шестерых подкупил, четверых загнал на время в их глубокие и бесконечно далёкие норы. Двое чудовищ поступили к нему в услужение. Одно из них можно было использовать для запугивания всякой вредной, но не слишком сильной мелочи.
Оставалось одно непростое, но неизбежное дело. Он назначил встречу любовнице и отказаться не мог из вежливости. Кроме того, он опасался отказом уронить себя в собственных глазах.
Любовницу звали Светлана, и она была на двадцать четыре года моложе Сергея Петровича.
Она села к нему в машину и сразу стала что-то рассказывать. Ехать было не близко. Светлана жила одна в однокомнатной квартире, и встречаться можно было у неё. Сергей Петрович отвечал что-то, надеялся, что попадает, но потом почувствовал её злость и агрессию, и сразу рассердился.
Он замолчал, не стал поворачивать голову в её сторону. В голосе любовницы появились визгливые нотки. Странно, она родилась в Ленинграде, родители были с высшим образованием, должна была бы быть с большим лоском. Ничего подобного. Чуть что, начинала тянуть последние слоги, кричала, вообще вела себя, как деревенская тётка в магазинной очереди.
Сергей Петрович не визжал, не кричал, но сердиться умел очень хорошо. При этом Светлана зарабатывала семь тысяч рублей в месяц, а он заметно больше тысяч долларов.
Он сумел припугнуть любовницу, она притихла и стала гладить его по руке. Сергей Петрович не сдался, продолжал свирепо молчать и на заигрывания реагировал сдержанно и неласково.
— Не сердитесь. Вы меня поймите.
— Я тебя как раз очень хорошо понимаю. А ты как себя ведёшь?
— Ну не сердитесь. Вы хороший…
— Спасибо. А ты?
— Мне сколько лет? А вам сколько? Вы такой умный, такой замечательный, лучше всех.
Она поцеловала ему руку. Это бывало нечасто, и каждый раз очень приятно. Сергей Петрович почувствовал себя настоящим мужчиной. Настроение улучшилось, и он сказал почти приветливо:
— Сколько тебе лет? Столько, что ты ведёшь себя, как ребёнок, а отношения к себе требуешь как к взрослой.
— Простите меня. Я больше не буду. Ремня мне надо дать, во что.
Про ремень она сказал во второй раз. На первое высказывание несколько дней назад Сергей Петрович из осторожности не стал реагировать. Он хотел проверить, серьёзно это, или просто трёп. Второй раз упускать не хотелось. Как говорил один известный литературный герой, счастье может и ускользнуть.
— Сейчас приедем, и получишь. Действительно, ведёшь себя, как…
Сергей Петрович понял, что разнежился и начинает трепаться, и сразу замолчал.
В квартире сняли пальто. Светлана осталась в джинсах и тёплой кофточке. Сергей Петрович уже не злился, но сказал сурово:
— Ремень у тебя есть подходящий?
Светлана выдвинула ящик шкафа, поковырялась в нём и достала маленький ремешок синего цвета.
— Это ремень — кота пороть. Что это такое? Давай, найди нормальный.
— Я боюсь, больно будет.
— Конечно, больно. А зачем тогда ремень? Слушай, ты сама попросилась. Или я ошибаюсь?
— … .
— Ошибаюсь?
— Нет.
— Просила?
— Просила.
— Хочешь ремня по попе получить?
Сергей Петрович хотел спросить, хочет ли Светлана, чтобы он её выпорол, но постеснялся.
— Да.
— Тогда давай ремень. Не надо жалеть попу. Сама знаешь, что ей за дело достанется.
Наконец нашёлся подходящий ремешок.
— Ну, давай. Брюки и трусы до колен спусти, пожалуйста. И ложись на диван головой ко мне.