— Что, правда, в магазин нужно? Кетчуп, хлеб, что-то еще?
— К чаю купи что-нибудь.
Она почти совсем оправилась от смущения, и ведет себя так, будто ничего не произошло. Пусть. Когда вернусь, разберемся.
В магазине кроме кетчупа и хлеба, я набираю всякой вкуснятины и бутылку сорокаградусного какао-ликера. Водку не беру, ее тетя Лена наверняка припасла.
По возвращении меня ожидает накрытый в кухне стол. Мы обедаем, пьем вино, болтаем. Поначалу тетя Лена несколько нервничает, делает вид, что ничего не было и продолжения не будет. Но пустопорожняя болтовня ее успокоила. Ликерчик, который пьется как какао, а шибает как водка, тоже делает свое дело. Тетя Лена , к ней вернулась ее обычная непринужденность. Разговор пошел веселее. Мы стали вспоминать забавные случаи из жизни своей и общих знакомых, я вспомнил кучу анекдотов. Моя соседка много смеялась, разрумянилась и похорошела. Трапеза была закончена, и я предложил:
*****
— Отдохнем?
Тетя Лена согласилась и поднялась из-за стола, я пошел следом за ней в комнату. Там она предложила включить телевизор, но я обнимаю ее и шепчу:
— Лен, ну, какой телевизор? Будто других дел нет.
— Коля, зачем это тебе? Ты ведь уже получил, что хотел.
— Что ты, милая, я даже толком не распробовал, правда-правда.
Она еще пытается отнекиваться, но уже вяло, потому что понимает, что раз уже было (я мысленно славлю французский кинематограф), теперь ей не отвертеться.
Я целую ее и расстегиваю на ней халат. Под ним — белые бюстгальтер и трусики-штанишки. Успела надеть, пока я отсутствовал. Не прекращая целовать, усаживаю тетю Лену на диван. Стягиваю с себя одежду, опускаюсь на ковер у ног тети Лены, и снимаю с нее трусики. Я приближаю лицо к Лениной красивой курчавой и осторожно начинаю лизать по-собачьи. Ощущение для тети Лены явно непривычное, поначалу она напряжена, но вскоре расслабляется и даже разводит пошире ноги, чтобы пропустить мой язык глубже. Я лижу настойчивее, а рукой глажу ее лобок и живот, пытаюсь пробраться под бюстгальтер к груди, но мне это не удается, так как сбруйка сидит на тете Лене плотно. Что ж, ласкаю через бюстгальтер. Лену тоже не устраивает ласка через ткань, и бюстгальтер она, выгнув спину, расстегивает и снимает сама. Я приподнимаюсь выше, кручу между пальцев соски, ласкаю языком и губами клитор. Лена откровенно наслаждается, она подняла ноги еще выше и придерживает их за колени. И еще она сильно течет.
Вот теперь я засаживаю, не торопясь. — не то, что в прошлый раз — влажная, скользкая, трепещущая, сама насаживается на член. Теперь он проникает глубже, но все рано на сантиметр примерно не доходит, но это даже приятно. Тетя Лена отбросила все свои страхи и сомнения и со вкусом подмахивает. Чувствую, что скоро кончу, а хочется еще и раком ее попробовать.
По моей просьбе тетя Лена встает и наклоняется. Я почему-то никак не могу попасть, и она заправляет член рукой сама. Пробую сначала осторожно, приноравливаюсь сам и дожидаюсь, пока освоится . Притерлись, кажется, теперь — вперед. Ого! В этой позе я вхожу почти весь. Подхватываю тетю Лену под груди и долблю, долблю, долблю…
Мы оба подустали и нетвердо стоим на ногах. Я тихонько подтолкнул тетю Лену ближе к дивану. Поняла. Руками дотянулась до спинки дивана и взобралась на сиденье коленями, ухитрившись при этом не расчлениться со мной, умница. Она расставила колени пошире и выпятила зад. Это — супер! Прямо на меня нахально смотрит ее прищуренное очко в коричневом ореоле. Мой член восхитительно плотно сплюснут влагалищем и то, что он проникает не так глубоко, как только что в позе , его совсем не волнует. Я крепко держу тетю Лену за бедра и яростно вколачиваю в нее член. Ей нравится, в запале она подмахивает, как только может, а соки во влагалище уже хлюпают. Судя по вырвавшемуся у нее и постепенно затихшему крику, она кончила. Но я кончить хочу, все-таки, лежа на ней, на ее великолепной груди.
Я приглашаю тетю Лену лечь. Она ложится устало, но с готовностью раздвигает свои красивые ноги, а когда я вошел, обнимает ими мои бедра. Я прижимаюсь к ее груди, обхватываю руками попку и прижимаю к себе. Как только я начинаю двигаться в залитой соком , я чувствую, что сейчас кончу. Сам я теперь почти неподвижен, вместо того, чтобы ерзать на ней, я неистово насаживаю маленькую тетю Лену на член, вертя ее как тряпичную куклу. С закрытыми глазами она мотает головой из стороны в сторону и громко стонет. Стенки влагалища конвульсивно сжимаются, и стон тети Лены переходит в крик. Вскоре и я разряжаюсь, причем так обильно, что из влагалища на меня буквально брызжет. Продолжаю пихать, пока член не обмякает, и только тогда сваливаюсь на бок.
Тетя Лена лежит с закрытыми глазами, тяжело дышит. Ее красивые груди разметались, а промежность вся мокрая от пупа до попки. Я осторожно вытираю ее своей майкой. Когда я прикасаюсь к лобку, тетя Лена сильно вздрагивает несколько раз, подтягивая ноги.
— Ну-ну, я же едва касаюсь, — успокаиваю я ее, — Если не вытереть сейчас, потом засохнет и будет неприятно.
Тетя Лена открывает глаза.
— Майку в тазике в ванной оставь, я потом постираю.
— Ты сама-то как?
— О-ой, не знаю… Я вообще не понимаю, на каком я свете. Укрой меня, одеяло там, на кресле. Что-то меня знобит.
Вместе с покрывалом приношу заодно и подушку. Устраиваю, укутываю тетю Лену и оставляю подремать. Пока она отдыхает, я на кухне выпиваю-закусываю, листаю старые журналы.
Примерно через полчаса я слышу, как она встает, идет в ванную и принимает душ. Выходит тетя Лена посвежевшей. Халатик он сменила, этот фасон еще больше подчеркивает грудь. Тетя Лена проголодалась и с большим аппетитом ест. Когда она насытилась, я подсаживаюсь рядом. Я обнимаю, глажу, целую ее, шепчу ей комплименты и слова благодарности.
Наконец, я собираюсь уходить. Мы сдержанно-нежно прощаемся. Я целую ее в щеку и спрашиваю:
— У меня выходной послезавтра. Я приду?
Она не говорит ни да, ни нет, только целует меня в щеку и выпроваживает.
Но послезавтра я прихожу. Прихожу еще, и еще… Я бываю у тети Лены два-три раза в неделю. Мы много и с удовольствием трахаемся. С каждым разом тетя Лена все больше входит во вкус. В квартире не остается угла и ни одного предмета мебели, где бы ми не сношались. Лена очень любит, когда я ее вылизываю, а потом трахаю лежащей на столе. Она классно сосет и скачет на мне сверху. Но в попку она мне так и не дает. Хотя она честно старается, у нас ничего не выходит. Точнее — не входит.
Так продолжается примерно полгода, пока однажды… Я позвонил, она открыла, но не отступила вглубь квартиры, чтобы меня впустить. Наоборот, она вышла и прикрыла за собой входную дверь. Вид у тети Лены виноватый.
— Слушай, Коль, ко мне сегодня нельзя… Ты, пожалуйста, не приходи больше. Мне было с тобой очень хорошо, ты во мне женщину пробудил, и я тебе очень благодарна, но …
Она помолчала и продолжила:
— Вобщем, Сергей Степанович мне предложение сделал, замуж зовет.
Сергей Степанович, военный пенсионер лет пятидесяти, овдовевший четыре года назад, вечно возившийся во дворе со своей Ладой-Калиной, жил в нашем же доме на пятом этаже.
— Я сама не ожидала, но он стал на меня заглядываться вскоре после того, как у меня ты появился. А вчера сделал предложение. Сказал, что в последнее время я так похорошела, что он больше не может ждать. Так что, получается, за это его предложение я тоже тебе обязана. Коль, я тебе очень благодарна, только ты не мешай мне строить жизнь, хорошо?
— Лен, ну, я что — совсем без понятия? Совет да любовь. Рад за тебя душевно. Исчезаю.
— Спасибо, Коля. А баб полно. Если тебе возраст не помеха — тем более, взять хоть, вон, Машку-консьержку…
Я закрыл ей рот поцелуем и прошептал на ушко:
— Тебе тоже — спасибо за все. Я этого никогда не забуду.
И также на ушко, но уже шутливо, добавил:
— В рот не давай сразу. Пусть поуговаривает, сам тебя сначала вылижет — больше ценить будет.
В ответ тетя Лена сердито и больно ткнула меня своим маленьким кулачком в бок. Женщины. Только что она беспокоилась, что я буду за нее цепляться, а теперь ей обидно, что я, как ей кажется, слишком легко от нее отказываюсь. Она ошибается. Хоть я и не показываю вида, на душе у меня кошки скребут, и, чтобы их прогнать, мне придется сегодня как следует и кому-нибудь засадить.
— Кто там пришел? — донесся из глубины квартиры командирский бас.
— Дверью ошиблись, — крикнула в ответ тетя Лена.
Помахав рукой на прощанье, я тихо, на цыпочках ушел из тети Лениной жизни.