— Пи. . а!
Он нежно поцеловал ее в самое ее эротичное место — в "душку" , в ямочку у основания горла, и чуть-чуть вставил член во влагалище.
— А что я буду с тобой делать? Ну?
И она отчаянно, потеряв остатки стыдливости, закричала:
— Е. . ть! Е. . ть! Е. . ть!
И захлебнулась в восторге от того, что в тот же миг он ворвался в нее всей мощью своего тела — раз, и другой, и третий: Душа ее ушла куда-то в пятки, и они, словно обретя крылья, взлетели над головой самца, упоенного своей властью.
Капитолина, вернувшись с экскурсии, все поняла с первого взгляда:
— Ну, девушка, я тебя поздравляю!
Сергей давно ушел, в комнате был полный порядок, окно нараспашку — чтобы выветрился даже запах плоти, но, видно, по лицу Ольги еще пробегали сполохи пережитого.
— А глаза-то, глаза! — Капитолина с хохотом ловила ее ускользающий взгляд и радостно констатировала: — Вот теперь мы с тобой оторвемся по полной! Молодец девка!
— Никогда не думала, что я на такое способна, — удивленно признавалась Ольга, пытаясь оправдаться даже перед самой собой.
— Ну, милая, человек никогда не знает, на что он способен — пока не попадет в ситуацию! — наставляла подруга.
С этого момента Ольга потеряла счет дням. Как-то во время обеда, когда она встретилась глазами с Сергеем, он взял со стола солонку — да так, что в его руке она предстала не солонкой, а фаллосом. И оба рассмеялись. А потом, на что бы ни падал ее взгляд, все представлялось ей фаллическими символами: и столб с часами, под которым лежали два огромных валуна, и кнехт прогулочного катера, с которого на берег отдавали швартовы, и пушка с двухколесным лафетом, из которой когда-то якобы стреляли. Со смехом она признавалась в этом Сергею, и тот с видимым удовольствием соглашался. Он упросил ее не надевать днем белья и везде, где его заставало желание, он заставлял ее испытывать острый стыд и не менее острое наслаждение — от того, что вокруг были люди, а они занимались: он опять принуждал ее произносить это вслух: е. . ей! И на пляже, где, едва укрывшись в редком кустарнике, он расстилал ее под собой на песке. И в солярии, где он (не стесняясь сестричек, которые, случись им оказаться неподалеку, лишь стыдливо отводили глаза) прижимал ее за углом к дальней стенке и чуть ли не на плечо себе задирал ее ногу. И вечером на дискотеке, где в прозрачной полумгле коридора он заголял ее ягодицы и вставлял свой "вечно живой". И даже во время обеда, когда он взглядом вызывал ее к туалету, а там, заведя в кабинку (тем более, что никаких "мэ" и "жо" на ней не было) , усаживал на стульчак и предлагал соленый и терпкий "десерт". Ее все это удивляло, забавляло, волновало — и приводило к долгим, бурным, никогда прежде не испытанным оргазмам.
Ночами их палата оглашалась скрипами, всхлипами, стонами и рычаниями. Однажды, оставшись наедине, Капитолина спросила ее:
— Как твой жеребец — хорош в постели?
— А что? — уклонилась Ольга от прямого ответа.
— Может, поменяемся?
— Да ты что! — Ольга почувствовала, что краснеет от возмущения и стыда.
— О-о, я смотрю, ты не на шутку втрескалась! Думаешь, наверное, что он тебя любит без памяти? А ты для него знаешь кто? Дырка! Просто дырка! И я для Кости — дырка! И не смотри на меня, как целка на конскую зал. . у. Не мы, так другие — им один хрен, кому дырку затыкать.
*****
Ольгу эти грубые, грязные слова сначала ошеломили и взорвали, но, поразмыслив, она пришла к выводу, что это — правда. "Ну и пусть! — решила она. — Значит, я такая и есть! И ни перед кем не надо притворяться!"
Но спустя несколько дней, когда поезд уже подвозил ее к Москве, в душе проснулась непрошенная тревога. Как она встретится с мужем? Не заметит ли он произошедшей в ней перемены? И как быть с ним в постели?
Встреча, однако, была спокойной и радостной. Петр приехал за ней на служебной машине, поцеловал на перроне в щечку, а уже в машине — в губы, сообщил, что отпросился на один день с работы. Дома, рассмотрев, нашел, что она и загорела, и похорошела, а потому, едва напоив чаем, увлек в спальню. После первого приступа его любовной тоски Ольга прижалась к нему всем телом и совершенно искренне прошептала:
— Как я соскучилась!
Утром она проснулась раньше мужа и долго пыталась понять, где сон, а где — явь. Да, санаторий был наяву. И была на Яву ее разудалая соседка. И были мужчины. Много мужчин. Но все остальное: Нет, этого не было! Этого просто не могло быть: С нею? Нет! Нет! Или все-таки было? . .
Она снова прижалась к мужу, словно пытаясь уйти от мучительно волнующего, тяжелого сна.
: А спустя два месяца она встретила мужа с работы сообщением, которого он ждал все восемь лет с момента их свадьбы:
— Петенька: кажется, у нас получилось.
И он сразу понял:
— Ты уверена?
— Я была у врача, и он подтвердил: на этот раз — правда!
Муж расцвел:
— Значит, лечение пошло впрок? Родная моя:
Он прижался головой к ее животу, словно пытаясь уловить движение будущего ребенка — того, которого они оба так хотели и так долго почему-то не могли зачать.
— Глупенький! — рассмеялась Ольга. — Еще рано!
В ее смехе звучало счастье, потому что она твердо знала: это — его ребенок: