Анна Яковлевна пригласила Анатолия в кабинет сразу после ужина.
— Как твои картины попали на краевую выставку? -сразу спросила она
— Раньше еще приезжала какая-то женщина, говорила, инспектор, -и взяла три картины для выставки.
— Это из краевого департамента образования?
— Я не знаю откуда. Она не сказала. Рыжая еврейка в черном костюме с красными полосами.
— Что, просто взяла и все?
— Да, сказала, что будет выставлять в департаменте образования, а потом еще где-то.
— Значит, она. Завтра приедет, просила еще твои картины для выставки отобрать. Ты как, написал еще?
— Есть несколько, только у нее требования слишком высокие. Говорит, надо писать маслом, а денег на краски не дает. Я продал две картины, купил холст, кисти, немного краски. Нужны чехословацкие или немецкие краски, они дорогие, китайские дешевле, но качество очень низкое-катаются по холсту а не красят. Она обещала помочь в покупке, да, видно, забыла.
— А почему ты мне не говорил? Я бы нашла тебе денег на твои нужды.
— Так это еще до того, как я к вам попал было. А здесь я только начал одну картину, наброски уже есть, дня за три закончу. Пусть подождет. У меня для нее есть только акварели и несколько эскизов. Их тоже можно выставлять. Правда, покупают хуже.
— Ты рассуждаешь как бизнесмен!
— Это она так рассуждает. Продала мои картины-а денег совсем мало дала. Оправдал лишь затраты.
— Так у тебя есть что ей предложить?
— Есть конечно. Пусть берет три акварели. И картину тоже можно будет выставлять, дня через три будет готова. Вы поможете мне с ней торговаться?
— Она что, все твои произведения продает?
— Видимо так. Мне, во всяком случае, давала денег после выставки. Я пробовал продать через интернет-там давали чуть больше. Но она обещала оказать помощь в поступлении в училище.
— Хорошо. Я ей так и скажу. Что тебе надо сейчас? Ты говори, не стесняйся.
— Краски надо. И тишины. Чтобы не мешал никто.