— И не говори, — засмеялась Ксюша, — Особенно вот эта маленькая штучка.
Ксюша бесцеремонно потрогала Саше писюнчик.
— Скажи, у восьмилетнего писюнчик уже немножко другой, — заметила я.
— Конечно, сравнила Алёшину крохотную пипетку с этой морковкой, — засмеялась Ксюша, — Правда точно такой же хоботок на конце.
— Это просто кожица, — пояснила я.
— Я знаю, — улыбнулась Ксюша, — Кстати, она у твоего оттягивается? Ленка как-то у Алёши пробовала оттянуть — и никак. Сказала, что подрастет, и все начнет открываться.
— У Саши оттягивается, — сообщила я.
— Откуда ты знаешь? — хитро прищурилась Ксюша.
— Проверила, когда купала, — улыбнулась я, — Смотри.
Я осторожно оттянула нежную кожицу, которой заканчивался Сашин писюнчик.
— Как сразу скривился, — засмеялась Ксюша, — Смотри, какое у него недовольное лицо.
— Что, Саша, надо было спросить разрешения потрогать твой писюнчик? — насмешливо обратилась я к мальчишке, вернув его кожицу на место, — Забыл, что тебе сейчас два годика? У ясельных малышей никто разрешения не спрашивает. Их везде можно трогать.
Довольная реакцией мальчишки на прочитанную ему нотацию, я принялась с деловым видом щупать Саше яички.
— Так интересно, — улыбнулась я, — Смотри, как у мальчишки подтягиваюся яички, стоит только до них дотронуться.
— Я тоже заметила, — сказала Ксюша, — Попробуй еще раз.
Я пошире раздвинула Саше ноги и провела кончиками пальцев по его яичкам
— Ага, сразу подтянулись, — кивнула Ксюша с улыбкой.
— Так нравится легонько щекотать эти шарики, — призналась я Ксюше, еще раз потрогав Саше яички.
Ксюша взяла в руки тюбик с детским кремом.
— Может и мне своего тоже помазать? — задумчиво сказала я.
— Конечно помажь, — засмеялась Ксюша, — Всех, кто мочит штанишки, мажут детским кремом, чтобы не было опрелостей.
— Как бы и вправду не появились от мокрых колготок опрелости, — с напускной серьезностью сказала я, подыгрывая Ксюше, — Что я тогда скажу Сашиной маме?
Ксюша с улыбкой протянула мне тюбик.
— Я подожду, пока ты своего закончишь мазать, — сказала я, отказываясь от крема, — Хочу посмотреть, как ты это делаешь.
— Сейчас я тебя научу, — улыбнулась Ксюша.
Выдавив на пальцы белый крем, Ксюша принялась мазать Алёше низ живота.
— Сначала животик, — пояснила она, — Вот тут, внизу.
Наблюдая, как быстро и ловко Ксюша мажет Алёшу детским кремом, я начала ей немножко завидовать. У меня не было такого опыта ухода за малышами. Зато в отличие от ее пятимесячного карапуза у меня была живая кукла постарше — восьмилетний мальчишка, которого можно раздевать догола и трогать, где хочешь.
— Писюнчик тоже помажешь? — поинтересовалась я у Ксюши
— Сейчас и до этой пипетки очередь дойдет, — улыбнулась она, — Сначала обведем вокруг одним пальцем. А теперь аккуратно помажем со всех сторон. Вот так.
Ксюша вытянула вверх крохотный Алёшин писюнчик и принялась обмазывать его кремом. Было заметно, что малышу ее манипуляции не очень нравились. Он беспокойно ерзал, стараясь увернуться от Ксюшиных пальцев. Один раз он даже изловчился и достал свою юную тётю ножкой.
— Ты чего дерешься? — засмеялась Ксюша, легонько дернув мальчика за писюнчик.
Алёша явно намервался лягнуть ее еще раз, но Ксюша быстро задрала его голые ножки вверх.
— Давай помажем попку, — улыбнулась она и выдавив на указательный палец капельку детского крема, провела им между Алёшиных ягодичек.
— Проводишь одним пальцем сверху вниз, — пояснила она мне, — Вот так. Ровно посерединке.
Ксюша снова взяла в руки тюбик. Только в этот раз она выдавила крем не на указательный палец, а на мизинец. Я улыбнулась, догадавшись, что она собирается сделать.
— Самое главное! — хитро подмигнула мне Ксюша, демонстрируя оттопыренный мизинец.
В следующую секунду она действительно бесцеремонно всунула его в Алёшину маленькую дырочку в попе.
— Чтобы лучше какал, — с улыбкой пояснила Ксюша.
Малыш отчаянно заерзал и, сделав несколько безуспешных попыток соскочить с Ксюшиного пальца, громко заревел. Ксюша принялась с невозмутимым видом крутить мизинцем у Алёши в попе, не обращая ни малейшего внимания на протесты карапуза.
— А теперь займемся вот этим маленьким мешочком, — объявила она, вытащив наконец палец из детской дырочки.
Ксюша выдавила на пальцы щедрую порцию крема и принялась аккуратно обмазывать им Алёшину мошонку.
— Вот так, со всех сторон, — приговаривала она, скользя пальцами по маленькому розовому мешочку, — И вот тут, за яичками, тоже.
Малыш сильно задрыгал ножками, отчаянно пытаясь вырваться.
— Алёша у нас так боится щекотки, — со смехом пояснила мне Ксюша, продолжая легонько гладить малышу блестевшую от крема мошонку.
— Саша тоже, — усмехнулась я, — Ты же видела, как он дрыгал ногами, когда я протирала его мокрой салфеткой.
— Все мальчики так себя ведут, — заметила Ксюша, — Сколько раз ходила к Ленке в больницу смотреть, как она возится с малышами — и всегда одно и то же. Ни один мальчишка не может лежать спокойно, когда медсестра трогает его между ножек.
— Интересно, а где у твоего самое щекотное место? — спросила я.
— Между ножек? — улыбнулась Ксюша, — Вот тут, за яичками. Смотри.
Ксюша легонько пощекотала Алёшу за яичками, заставив малыша задрыгать ножками.
— А еще Алёша не любит, когда легонько проводишь пальцами сразу по двум яичкам, — добавила Ксюша, — Вот так. Видишь, как он снова начал ерзать и вырываться.
Отчаянно дрыгающий голыми ножками пятимесячный малыш неожиданно замер и в следующее мгновение пустил из своей крохотной пипетки довольно сильную струю.