– И не говори, – засмеялась Ксюша, – Особенно вот эта маленькая штучка.
Ксюша бесцеремонно потрогала Саше писюнчик.
– Скажи, у восьмилетнего писюнчик уже немножко другой, – заметила я.
– Конечно, сравнила Алёшину крохотную пипетку с этой морковкой, – засмеялась Ксюша, – Правда точно такой же хоботок на конце.
– Это просто кожица, – пояснила я.
– Я знаю, – улыбнулась Ксюша, – Кстати, она у твоего оттягивается? Ленка как-то у Алёши пробовала оттянуть – и никак. Сказала, что подрастет, и все начнет открываться.
– У Саши оттягивается, – сообщила я.
– Откуда ты знаешь? – хитро прищурилась Ксюша.
– Проверила, когда купала, – улыбнулась я, – Смотри.
Я осторожно оттянула нежную кожицу, которой заканчивался Сашин писюнчик.
– Как сразу скривился, – засмеялась Ксюша, – Смотри, какое у него недовольное лицо.
– Что, Саша, надо было спросить разрешения потрогать твой писюнчик? – насмешливо обратилась я к мальчишке, вернув его кожицу на место, – Забыл, что тебе сейчас два годика? У ясельных малышей никто разрешения не спрашивает. Их везде можно трогать.
Довольная реакцией мальчишки на прочитанную ему нотацию, я принялась с деловым видом щупать Саше яички.
– Так интересно, – улыбнулась я, – Смотри, как у мальчишки подтягиваюся яички, стоит только до них дотронуться.
– Я тоже заметила, – сказала Ксюша, – Попробуй еще раз.
Я пошире раздвинула Саше ноги и провела кончиками пальцев по его яичкам
– Ага, сразу подтянулись, – кивнула Ксюша с улыбкой.
– Так нравится легонько щекотать эти шарики, – призналась я Ксюше, еще раз потрогав Саше яички.
Ксюша взяла в руки тюбик с детским кремом.
– Может и мне своего тоже помазать? – задумчиво сказала я.
– Конечно помажь, – засмеялась Ксюша, – Всех, кто мочит штанишки, мажут детским кремом, чтобы не было опрелостей.
– Как бы и вправду не появились от мокрых колготок опрелости, – с напускной серьезностью сказала я, подыгрывая Ксюше, – Что я тогда скажу Сашиной маме?
Ксюша с улыбкой протянула мне тюбик.
– Я подожду, пока ты своего закончишь мазать, – сказала я, отказываясь от крема, – Хочу посмотреть, как ты это делаешь.
– Сейчас я тебя научу, – улыбнулась Ксюша.
Выдавив на пальцы белый крем, Ксюша принялась мазать Алёше низ живота.
– Сначала животик, – пояснила она, – Вот тут, внизу.
Наблюдая, как быстро и ловко Ксюша мажет Алёшу детским кремом, я начала ей немножко завидовать. У меня не было такого опыта ухода за малышами. Зато в отличие от ее пятимесячного карапуза у меня была живая кукла постарше – восьмилетний мальчишка, которого можно раздевать догола и трогать, где хочешь.
– Писюнчик тоже помажешь? – поинтересовалась я у Ксюши
– Сейчас и до этой пипетки очередь дойдет, – улыбнулась она, – Сначала обведем вокруг одним пальцем. А теперь аккуратно помажем со всех сторон. Вот так.
Ксюша вытянула вверх крохотный Алёшин писюнчик и принялась обмазывать его кремом. Было заметно, что малышу ее манипуляции не очень нравились. Он беспокойно ерзал, стараясь увернуться от Ксюшиных пальцев. Один раз он даже изловчился и достал свою юную тётю ножкой.
– Ты чего дерешься? – засмеялась Ксюша, легонько дернув мальчика за писюнчик.
Алёша явно намервался лягнуть ее еще раз, но Ксюша быстро задрала его голые ножки вверх.
– Давай помажем попку, – улыбнулась она и выдавив на указательный палец капельку детского крема, провела им между Алёшиных ягодичек.
– Проводишь одним пальцем сверху вниз, – пояснила она мне, – Вот так. Ровно посерединке.
Ксюша снова взяла в руки тюбик. Только в этот раз она выдавила крем не на указательный палец, а на мизинец. Я улыбнулась, догадавшись, что она собирается сделать.
– Самое главное! – хитро подмигнула мне Ксюша, демонстрируя оттопыренный мизинец.
В следующую секунду она действительно бесцеремонно всунула его в Алёшину маленькую дырочку в попе.
– Чтобы лучше какал, – с улыбкой пояснила Ксюша.
Малыш отчаянно заерзал и, сделав несколько безуспешных попыток соскочить с Ксюшиного пальца, громко заревел. Ксюша принялась с невозмутимым видом крутить мизинцем у Алёши в попе, не обращая ни малейшего внимания на протесты карапуза.
– А теперь займемся вот этим маленьким мешочком, – объявила она, вытащив наконец палец из детской дырочки.
Ксюша выдавила на пальцы щедрую порцию крема и принялась аккуратно обмазывать им Алёшину мошонку.
– Вот так, со всех сторон, – приговаривала она, скользя пальцами по маленькому розовому мешочку, – И вот тут, за яичками, тоже.
Малыш сильно задрыгал ножками, отчаянно пытаясь вырваться.
– Алёша у нас так боится щекотки, – со смехом пояснила мне Ксюша, продолжая легонько гладить малышу блестевшую от крема мошонку.
– Саша тоже, – усмехнулась я, – Ты же видела, как он дрыгал ногами, когда я протирала его мокрой салфеткой.
– Все мальчики так себя ведут, – заметила Ксюша, – Сколько раз ходила к Ленке в больницу смотреть, как она возится с малышами – и всегда одно и то же. Ни один мальчишка не может лежать спокойно, когда медсестра трогает его между ножек.
– Интересно, а где у твоего самое щекотное место? – спросила я.
– Между ножек? – улыбнулась Ксюша, – Вот тут, за яичками. Смотри.
Ксюша легонько пощекотала Алёшу за яичками, заставив малыша задрыгать ножками.
– А еще Алёша не любит, когда легонько проводишь пальцами сразу по двум яичкам, – добавила Ксюша, – Вот так. Видишь, как он снова начал ерзать и вырываться.
Отчаянно дрыгающий голыми ножками пятимесячный малыш неожиданно замер и в следующее мгновение пустил из своей крохотной пипетки довольно сильную струю.