– Хватит дразнить мальчишку, – недовольно сказала Юля, – Сама его держи. Он от твоего щекотания так вырывается.
– Хорошо, – нехотя согласилась Наташа, – Сейчас одену ему пижаму. Только сначала обернем между ножек марлей.
– Правильное решение, – с улыбкой кивнула Юля.
Вынув из ящика стола большой кусок марли, Наташа ловко сложила из него толстый треугольник.
– Я тоже своему такие треугольные подгузники складываю, – заметила Марина.
– Ага, настоящий марлевый подгузник, – улыбнулась Катя, – Как у грудного.
– Ты б его еще запеленала, – шутливо предложила Вика.
– И чепчик не забудь одеть, – добавила Аня, – Чтоб все было, как у грудного. Подгузник, пеленки, чепчик…
– Соска во рту уже есть, – сказала Оля и все дружно засмеялись.
Попросив Юлю поднять мне попу, Наташа подсунула под меня марлевый подгузник.
– Писюнчик вверх, как положено, – улыбнулась она, задрав мне письку.
Мамы малышей тихонько захихикали, вогнав меня в краску.
– Что, действительно положено всегда нарправлять вверх? – поинтересовалась Оля, – По-моему все равно, куда у мальчишек писюнчик смотрит.
– Я своему никогда вверх не направляла, – улыбнулась Вика.
– А мне медсестра из нашей поликлиники сказала обязательно задирать писульку вверх, – заметила Марина.
Плотно запахнув со всех сторон марлевый подгузник, Наташа скрепила его концы булавками. После этого она не без труда натянула поверх марли мои пижамные штаны.
– Слезай! – сказала Наташа и помогла мне слезть со стола, – А теперь марш в постель!
Я побежал к своей кровати, неуклюже ковыляя в толстом подгузнике. Дождавшись, когда я залезу под одеяло, Наташа подняла обе решетки детской кроватки и пожелала мне спокойной ночи. Довольный, что медсестры наконец оставили меня в покое, я повернулся на левый бок и сладко зевнул. Не прошло и пяти минут, как я крепко спал.
Проснувшись следующим утром в мокром подгузнике, я тоскливо подумал, что такое теперь наверно будет повторяться каждую ночь. Настенные часы показывали полседьмого. "Чего все малыши так рано встают?" – недовольно подумал я, услышав детский рёв. Вскоре выяснилась причина рёва.
– Такие маленькие постоянно какают после термометра, – улышал я громкий Наташин шёпот.
Я повернулся на правый бок и принялся наблюдать за склонившимися над Артёмкиной кроватью медсестрами.
– Извините, девочки, что так получилось, – виновато улыбнулась заспанная Марина, подойдя к кроватке своего шестимесячного сынишки, – Сейчас я вытру ему попу.
– Я б и сама вытерла, – усмехнулась Наташа.
– Ничего страшного, у малышей это часто бывает, – сказала Юля, – Мы уже привыкли.
– Ох, горе ты мое, – вздохнула Марина, – Наложил такую кучу на марлечку у себя под попой.
– Мы всем малышам такую подкладываем перед тем как ставить термометр, – пояснила Наташа.
"Хорошо, что хоть мне так не меряют температуру" – подумал я. Мне, как большому, давали держать градусник подмышкой. Впрочем радоваться было рано. Подойдя к моей кровати, Наташа принялась мазать острый конец термометра вазелином. Прекрасно понимая, что это означает, я похолодел от неприятного предчувствия.
– Что лежишь с такой миной? – обратилась ко мне Юля, – Опять описался?
Юля стянула с меня одеяло и понимающе улыбнулась. Мне хотелось провалиться под землю от стыда.
– Ай-яй-яй, – нахмурилась она, бесцеремонно щупая меня между ног.
– Ничего себе, – усмехнулась Наташа, – Даже майка снизу мокрая.
– Направили мальчишке писюнчик вверх, – ехидно бросила проходившая мимо Катя.
– Хорошо, что обернули между ножек марлей, – сказала Юля, стягивая с меня мокрые пижамные штаны, – Хотя все равно постель менять придется.
– Описался? – спросила Оля, остановившись у моей кровати.
– Еще как! – ответила Юля.
– Мой тоже таким мокрым проснулся, – сказала Оля.
Быстро расстегнув булавки, Юля осторожно развернула мой подгузник.
– Предыдущие девчонки были правы, – усмехнулась Наташа, раглядывая меня между ног, – Каждую ночь мочит постель.
– Как не стыдно, Дима! – обратилась ко мне Юля, – Чтобы в семь лет так писаться!
– Почему ты не попросился ночью на горшок? – накинулась на меня Наташа.