В ее глазах блеснули слезы. Теперь уже прощение пришлось просить мне.
Самвел залег в своей берлоге и в тот вечер наружу так и не показался.
— Катя, завтра же снимаем квартиру, и — к чертовой матери отсюда!
Под одеялом мы оба лежали молча. Я терзался в душе, корил себя, думал, что перегнул палку. Катька вздыхала и долго ворочалась.
Утром мы с ней разом ушли на работу. Я пообещал, что в сей же день найду квартиру.
Однако случились именины у нашего главбуха, я выпил немного, произошедшая история уже не стала казаться мне такой ужасной. В общем, в тот день вариант квартиры я так и не нашел. Не искал просто.
Ну, а потом мы задержались, замешкались чего-то. Самвел похоже чувствовал себя виноватым, стал малоразговорчивым и вообще вел себя аккуратно.
А потом была суббота, ознаменовавшаяся интересным событием, которое окончательно убедило меня в том, что от Самвела надо валить
После обеда мы поехали в Пушкинский музей. Катька она вообще большая поклонница этого поэта. Онегина знает наизусть. Да и не только Онегина. Ну вот, набрались эмоций, впечатлились. Вернулись домой радостные и веселые. Из коридора услышали, что в ванной шумит вода. Сам по себе факт не такой уж и значительный, просто из коридора было видно, что дверь в санузле — нараспашку.
Самой ванны у Самвела не было вообще. Зато был такой великолепный душ с задергивающимися полиэтиленовыми шторами. Мы оба кинулись к распахнутой двери. А там:
Видимо, Самвел Львович не ожидал нашего прихода дотемна, не озаботился вопросами конспирации и мылся в душе при открытой двери. Правда, шторки он задернул. Но и того, что мы увидели через них, нам вполне хватило. Сквозь плотный полиэтилен были внятно различимы очертания его детородного органа. Он был здоровенным. Более того, стоял, как у быка. Это у старика-то!
Мы еще знали, что хозяин всегда моется холодной водой. Ну, бзик у него был такой. Наверняка, и в этот раз тешил себя холодными струями. У меня, на холоде член вообще съеживается донельзя, почти весь вовнутрь забирается. А у этого вон что. Вот наградил-то Бог потенцией!
Буквально на цыпочках мы выкрались из квартиры. Осторожно прикрыли дверь. Надо было сделать вид, что "нас там не было".
— Он все равно узнает, что мы заходили, — пожалела Катька.
— Почему?
— Я когда моюсь в душе, и открывается входная дверь, по ногам тянет холодом. Даже если душевая закрыта — через щель под ее дверью. Да и шторки успевают качнуться. Ты что, никогда не замечал?
— А, может, он все это нарочно подстроил, чтоб мы подсмотрели? С него сбудется. Все, завтра снимаем хату.
Катькино хорошее — после музея — настроение почему-то улетучилось. Весь вечер она была раздражена, почти агрессивна.
А я чего-то, как назло захотел секса, а это у меня при моей компьютерной профессии случается, увы, не часто. Так вот Катька крутила обруч, есть у нее такая забава, она вообще следит за фигурой, а у меня внезапно встал. Лежа на постели, я снял трусы, подтянув ноги под себя, сложил их ступня к ступне подошвами, развалил колени на стороны, и слегка надрачивал, глазея на нее. А она отвернулась от меня и двигала своей фигурой, будучи спиной ко мне, демонстративно не желая смотреть на мою пошлую позу. Ну, Пушкина читает, что вы хотите.
Я прикрыл глаза и представлял Катьку с обручем голой. Фантазия была столь сладкой, что я совсем забылся. А когда очнулся, увидел, что жена, вооруженная полотенцем, стоит у двери и оценивающе и даже критически смотрит на мой член.
Я ее спугнул, и она упорхнула в душевую.
Почти весь следующий день мы знакомились с вариантами квартир. Успели отсмотреть четыре, ни один ей не понравился. То далеко от метро, то подъезд грязный, то ремонта нет, то что-то еще, всего и не упомнишь.
С переездом мы опять чего-то замешкались. А потом я нашел хороший, относительно недорогой вариант, среди дня отпросился с работы, съездил, посмотрел, мне понравилось, особенно то, что квартира была на 22 этаже, а мы мечтали жить выскоко — высоко, чтобы панорама была головокружительной. Восхитился, ну и поехал домой. На работу возвращаться мне смысла не было.
Ехал и мечтал, как мы поселимся в отдельном жилье. Предвкушал радость Катьки.