Наконец, после особенно сильной судороги страсти, она как будто приходит в себя.
Отерев ладонью лицо и оставив на собственных пальчиках часть белой жижи, она выпрямляется. Взгляд ее все еще остается слегка безумным, как бы чумным.
"Интересно, что было бы, найдись здесь химик со специально прихваченным оборудованием и вздумай он рассмотреть эту белую жижу под микроскопом? — мелькает вдруг у парня совершенно неуместная мысль. — С одной стороны, размножаться тут — явная противоестественность. Но где граница правдоподобия?"
Облачившись вновь в свой серый плащ — теперь, впрочем, парню мерещатся в нем легчайшие синеватые оттенки, роднящие его с цветом глаз хозяйки сего одеяния, — певица выпрямляется.
Голос ее подчеркнуто безэмоционален и тих.
— Спасибо вам за встречу.
Щеки парня заливает жестоким огнем. Почему-то у него возникает желание, чтобы шахматные клетки под его ногами рассыпались в пыль.
Предоставляя возможность провалиться в Бездну.
— Вам спа…
Голос его вдруг затихает, будто истаивая на полуслове. В уме его проскальзывает, тесно свиваясь змеистыми кольцами, сразу несколько мыслей.
— Встреча еще не закончилась, — резко произносит он. — Вы дали Обещание, что будете выполнять любые мои пожелания до конца встречи, какими бы те ни были постыдными или непристойными.
Парень пристально смотрит на певицу.
— Я желаю, чтобы вы отвечали на мои вопросы правду. Пусть это желание и малопристойно.
Он сглатывает слюну.
— Вы, — на секунду он заминается. Стоит ли спрашивать? — Вы ведь с самого начала этого хотели? Вам ведь нравится ТАКАЯ правда.
Певица на миг опускает веки.
Когда она приподнимает их, в глубине ее иссиня-сумрачных глаз видна уже знакомая ему лукавая искорка.
— Нравится.
Сделав несколько шагов вперед, она опускает голову ему на левое плечо — и шепчет, дуновением едва-едва различимого ветерка, прямо ему в ухо:
— Вообще-то вы могли бы задать иной вопрос.
— Какой? — внутренне вздрогнув, спрашивает он.
— Существует ли вообще на самом деле в этом мире магия Обещания?
Она с удовольствием смеется, наслаждаясь его изумленным видом. Кажется, что даже тип ее голоса после произошедшего чуть изменился — став легким и звенящим.
— Откуда бы я могла знать о свойствах этого мира то, чего не знаете вы? Кому, что и зачем тут можно обещать?
Щеки парня в алой майке вновь заливаются краской, гуще чем когда-либо прежде.
— Мне нравится эффект, который эта выдумка оказывает на… встречающихся мне путников, — неспешно произносит певица. Ее жаркое дыхание щекочет кожу парня чуть выше левого уха. — Нравится наблюдать за ними, когда они вдруг воображают, что стоящая перед ними особа — их ментальная рабыня на ближайшие часы. Нравится наблюдать, как совесть и желание выглядеть хорошим в их взгляде сражаются с осознанием единственного шанса совершить Что Угодно со стоящим перед ними созданием — и как потом совесть и тщеславие всегда, всегда проигрывают.
Судя по влажному причмокиванию, она облизывается. Отступив на шаг, заглядывает парню в глаза — и, видимо, не находит там отвращения или отторжения, поскольку голос ее становится мягче.
— Занятным был случай с одним почтенным кавалером из Южной Азии, который сумел переместиться в эту реальность вместе с юной супругой. — Язык вновь совершает пробег по ее алым губам. — Самым сложным было временно отдалить его от супруги. Что же касается остального — невзначай, ведя неторопливо-неспешный разговор, распалить его, как бы случайно переведя беседу в сторону моих экстремальных развлечений времен ранней юности, поставить его наконец перед Дилеммой Обещания, включающего гарантию, что супруга его в любом случае никогда ничего не узнает о произошедшем, — все это было чисто технической задачей.
— Тебе нравится выставлять нас всех безмозглыми самцами, — выдыхает парень. Но в глазах его не осуждение.
Скорее, возбуждение.
— Не выставлять. — В глазах девушки, которой теперь с трудом можно дать двадцать, играют смешинки. — Делать.
— Что ж. — Наклонившись, парень касается губами правой ладони девушки. — Жаль даже, что задумку, вроде нравящейся тебе, можно проделать с кем-то лишь один раз.
— Понравилось?
Певица негромко смеется. Смех ее подобен отдаленному шелесту травы.
— Как знать, — вдруг умолкнув, произносит она. — Может, — взгляд ее касается парня в огненно-алой майке, — мы еще что-нибудь придумаем. Как знать.
Вновь рассмеявшись, она разворачивается — и вскоре фигурка ее сливается с серым горизонтом.