Внезапно она грустнеет. Сколько раз я наблюдал такие перемены в настроении женщин! Для меня вполне очевидно, что Жанна страдает некоторыми весьма мучительными сексуальными дисфункциями. Но ведь я и сам сейчас чувствую себя не вполне здоровым.
— Жанна, вы наблюдали демонстрационные акты? — интересуюсь я, чтобы поддержать разговор.
— Соития, что демонстрируют излеченные пациенты? — переспрашивает она с жалкой улыбкой. — Сколько раз я пыталась представить себя на месте одного из них! Увы, меня почти не возбуждает вид людей, занимающихся любовью. Конечно, я получаю удовльствие, наблюдая за виртуозной работой мастеров эротических дел из четвертого отделения, но сексуального наслаждения нет и в помине. Я даже пробовала мануально участвовать в акте, направлять движения члена, держать его в момент разрядки — никакого результата! Честно говоря, меня все это сильно удручает.
— Завтра с утречка введите во влагалище тамильские шарики, — рекомендую я, — а вечером — ко мне, в кабинет. Да, и прихватите с собой остро заточенный карандаш с твердым грифелем.
Бедняжка не подозревает, что относится к редчайшему типу женщин с точечным оргазмом. С помощью электроопределителя мы в несколько секунд установим конфигурацию ее `созвездия` и запустим механизм… Ах, если бы со мной все было бы столь же просто!
Может быть, годы работы просто превратили меня в импотента? Есть одна-единственная женщина, которая еще способна разогреть мое либидо. Я стесняюсь, стыжусь этого существа, я никогда не решился бы появиться с нею на улице или в обществе, но факт остается фактом: толстуха Тамара ужасно заводит меня в любое время суток.
Тамара в непомерно коротком черном платье открывает мне дверь. Руки она, конечно, не протягивает, даже не здоровается. Наверняка у нее кто-то есть. Она говорит очень быстро, спеша покончить с формальностями:
— Раздевайся и садись, где хочешь, только не лезь в спальню. Я сейчас закончу.
Она уходит, из спальни доносятся глухие звуки какой-то страстной возни, всхлипывания, стоны, взвизги. Я курю и размышляю, что Тамара несмотря на всю свою грузность, даже бегемотообразность чем-то напоминает маленькую девочку. Профессиональная шлюха с десятилетним стажем. Специалистка высочайшей квалификации. Моя тайная страсть.
Тамара выходит из спальни совершенно обнаженной и говорит:
— Ложись на диван. Сейчас будем делать глубокий массаж.
Она двигается по комнате легко и плавно, с грузным величием. Меня отчего-то несказанно волнуют ее необъятные груди — возможно, подсознательно я страшусь, что буду раздавлен ими.
— Ну, что с члеником нашего доктора? — певуче начинает Тамара свой терапевтический сеанс.
Она действительно гениальна. Сколько раз уже я приглашал ее к нам, в клинику, но Тамара только отмахивается. Она предпочитает статус свободной художницы.
Некоторое время она пальцами наигрывает на моей флейте какую-то чрезвычайно изощренную мелодию, мой жезл мгновенно приободряется, поднимает голову. Тамара смеется — я узнаю этот хохоток, очень низкий, немного в нос. Она разглядывает мой хоботок с любопытством.
— По нему не скажешь, чтобы у тебя сейчас была особенно богатая сексуальная жизнь! — дразнит она. Потом наклоняется и начинает сосать как-то странно похрюкивая. Как я и предполагал, первые четверть часа довольно трудны для нас обоих. Но Тамара никогда не отступает. Мне даже интересно попытаться сдержать извержение семени — но ничегошеньки не получается, и Тамара снова смеется:
— Смотри, какой фонтанчик: как у кашалотика!
Ее сравнения всегда поражали меня.
— Научи меня снова любить пизды! — говорю я. — Сделай так, чтобы я снова мог работать.
— О, это просто, — спокойно говорит она. — Я знаю, что тебе нужно, доктор. Я проведу с тобой сеанс `заглатывания`.
О таком не слышал даже я.
— Что это значит, объясни?
— Особая процедура. Ты почувствуешь, что протискиваешься меж моих половых губ, с усилием раздвигая их головой, погружаешься в длинный и скользкий коридор-влагалище, плюхаешься в матку и несколько часов плаваешь там, в темноте, тепле и безопасности. А потом я снова `рожу` тебя, вытолкну в мир — и ты будешь свежим как огурчик, розовым как младенец!
— Это гипноз, Тома?
— Ты слишком много болтаешь, доктор, — слышу я ее приглушенный голос, и вдруг чувствую, как ее гигантская растянутая вульва надвигается, натягивается на мое лицо. Увидев крупные губы, розовый клитор, я вдруг проскользнул во влажные, темные глубины, толчками продвигаясь все глубже и глубже, чувствуя себя все спокойнее и спокойнее, испытывая блаженный покой и благодарность…
— Господи, только бы она не позабыла родить меня обратно! — еще успеваю подумать я.