— Черт тебя возьми, мам, перестань, пожалуйста, — взмолился он, пытаясь скинуть с себя возбужденную мать
— Черт возьми, тебя, — прорычала она, схватив его за запястья и переворачивая на спину. — Я собираюсь кончить, ты понял это, говнюк! Так что замри, И НЕ МЕШАЙ МАМОЧКЕ ПОЛУЧАТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ!!!
Марк вырывался, дергался, изо всех сил, стараясь освободиться, но эти его бесплодные попытки только еще больше заводили Дженис. И она, продолжая держать его за руки, прижала ноги сына к полу своей широкой тяжелой, словно пушечное ядро, задницей. Марк ничего не мог поделать, мать прочно обосновалась на нем, а ее огромные сиськи раскачивались всего лишь в нескольких дюймах от его побагровевшего лица. Он тряхнул головой, что избавиться от совершенно неуместных в подобной ситуации мыслей, но его напряженный член терся о щель Дженис.
— Ах, ты, сучонок! — завопила мать. — У тебя хуй встал, и не смей МНЕ лгать, будто тебе не нравиться, что я с тобой делаю!
Дженис безжалостно стиснула промежность Марка мощными накаченными бедрами. Она опять была на волосок от оргазма, и опять сыну удалось воспользоваться моментом — он почти смог скинуть расслабившуюся мать.
— Гаденыш, — взвизгнула она, крутанувшись волчком и намертво стискивая Марка ногами. — Все, хватит! СЕЙЧАС ТЫ УВИДИШЬ, ЧТО МАМОЧКА МОЖЕТ СДЕЛАТЬ СВОИМИ НОЖКАМИ!!!
Марк закричал, тогда Дженис зарычала и сжала ногами его шею, придавив при этом коленями хрустнувшие ребра.
— Ма-а-а-а-а-ам, — Марк едва мог дышать в тисках ее бугрящихся мускулами ног, — по-о-о-ожа-а-а-а-алу-у-у-уйста-а-а-а!
Дженис повернула голову, схватила сына за голову и чуть приподняв его, закричала ему прямо лицо…
— Что, сыночек нравятся МАМИНЫ БОЛЬШИЕ СИЛЬНЫЕ НОЖКИ? А? Ты у меня еще попляшешь, говнюк!!! Ну, будешь теперь дрочить для мамочки каждый день, когда она занимается гимнастикой? Будешь? Это уже не твой хуй, а МОЙ!!!
Сын уклонился от ответа, и Дженис, удвоив усилия и еще раз сдавив грудную клетку коленями, кончила, под аккомпанемент его воплей. Напоследок она еще раз сжала ноги и отпустила Марка. Он весь в слезах, откатился прочь, потирая грудь и бока. Мать рассмеялась, зная, его свобода продлилась недолго.
Она снова накинулась на него и зажала голову между своих огромных бедер. Лицо Марка опять исказилось от боли.
— М…мамочка…пожалуйста… не надо…ты очень-очень сильная…пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА!!! — заорал он.
Но Дженис только рассмеялась в ответ и сильнее сжала бедра. Марк завизжал, как поросенок — мать побила его во всех смыслах этого слова. А Дженис, сидя на корточках, посмотрела вниз и улыбнулась.
— Хреново выглядишь, красавчик! Надо бы сделать пару-другую фоток и послать их твоим подружкам, парням из футбольной команды. Хотя какое-то время ты не сможешь выйти на поле. Признай, я тебя фактически опустила! С небес на землю!
Марк, было, дернулся, но мать просто стала вращать бедрами, пока он не утих. Потом она продолжила…
— Сынок, что тебе так не понравилось? Когда я сказала про опускание? Или, что не скоро сможешь снова играть в футбол? Или, что теперь твой большой хуй принадлежит МНЕ, и я буду делать с ним, что захочу?
Марк больше не мог сопротивляться… он еле дышал, голова раскалывалась от боли, силы были на исходе. Она победила. Он попытался сказать матери об этом, но могучие ляжки так сжали ему уши, что даже собственных слов не было слышно.
*****
— Знаю-знаю, — Дженис расплылась в улыбке. — Хочешь сказать… " Мамочка, ты выиграла"? Верно? —
Марк беспомощно развел руками, показывая, что она права. — Так-то, сынуля.
Она раздвинула ноги, и Марк сделал глубокий вдох, с ужасом глядя на улыбающуюся мать, которая дала ему несколько секунд на отдых, а затем уселась на лицо, потом повернулась и наклонилась вперед — получилось некое подобие 69.
— Просто расслабься и наслаждайся, любовничек, — проурчала она, сдергивая с него шорты и освобождая огромный набрякший хуй. — А я попользуюсь твоим личиком и вот этой милой штучкой!
Дженис открыла рот пошире, заглотнула член и стала сосать его, словно громадный леденец, работая бедрами и, елозя своей огромной жопой по лицу сына, которое скоро стало мокрым от непрерывно текущего из пизды сока. А Дженис малость сменила тактику — она стала двигать хуем в ложбинке между своих огромных доек, облизывая головку.
— Еще немного, пупсик…еще чуть-чуть…
Она наклонила вперед и кончила, изо всех сил стискивая голову сына бедрами. Он попытался хоть немного разжать их — бесполезно, словно у матери под гладкой шелковистой кожей скрывались стальная начинка
— Ко-о-о-о-о-наю!!! — взревела Дженис, так сильно припечатав сына жопой об пол, что парень чуть сознание не потерял.
Она еще с минуту билась в судорогах наслаждения, а потом отпустила Марка и, переведя дыхание, повернулась к нему лицом, держа в руках ничуть не потерявший твердости член. И, подождав пока парень придет в себя, начала дрочить его.
— Давай, лапуля, спусти для мамочки. Забрызгай ей ручки, — приговаривала Дженис, двигая кулаком вверх-вниз.
Марк не мог не признать, что очень возбужден. К своему стыду, он чувствовал, как сперма закипает в яйцах. И, в конце концов, он выплеснул целый гейзер густой горячей молофьи. Дженис выдоила сына до последней капли, а потом вытерла перемазанные спермой руки, о его живот. Потом надела на Марка шорты и стала тереться своей ненасытной пиздой об обмякший член, пока опять не кончила.
— Ну, теперь ты будешь слушаться мамулю, сладенький мой?
— Д…да, мамочка, — Марк с собачьей преданностью смотрел на мать.
— И ты очень-очень, пупсик, любишь большие и сильные мамины ножки?
— Да…да, мамочка, — всхлипнул он
Дженис довольно взглянула на униженного, измазанного собственной спермой сына.
— Ну и молодец, — заявила она, сдергивая себя помявшееся во время борьбы боди, перед полными слез глазами Марка появилась гладковыбритая пизда. — Тогда пришло время для второго раунда.