"В Москву! Скорей бы в Москву!" – думал Абрам, прислонившись юношеским лбом к холодной глади стекла.
Абрам начал мечтать о том, как он реально почувствует на себе столько раз виденные по Сети места – траходром на Красной площади, Дворец группового Секса, и, наконец, сохранившую своё старинное название (но ставшую мемориальной) Театральную площадь – под большой скульптурой Апполона, ведущего колесницу, запряженную тремя обезьянами…
В купе постучали. – Чай, кофе, минет, анальный секс – по экспресс-методу… – проводник был достаточно миловиден.
(Согласно последним научным теориям трахаться советовали не реже чем раз в 6 часов – иначе теряется смысл жизни, поэтому всем одиноким пассажирам проводники предлагали свои услуги.)
– Hу ладно, нагибайся…
Проводник приспустил штаны и раздвинул ягодицы.
"Жопа, она и в Африке жопа", – философски подумал Абрам, но на всякий случай сначала засунул палец в анальное отверстие.
Проводник не проявлял никаких эмоций.
"Странно", – подумал Абрам, – "а что, если руку?"
Рука вошла без проблем – можно было даже сжимать её в кулак.
И тут впервые Абрам ощутил что-то странное: нет, не неприязнь к себе, не отчуждение (ведь Проводник его слушался), а какое-то трудно передаваемое присутствие чужого, иного, не такого, как он.
Желание пропало.
– Заебал ты, уходи. – Проводник встал, застегнулся и ушёл – без удивления, и, что самое странное, без сожаления.
"Как странно," – ещё раз подумал Абрам, – "может быть, я что-нибудь не так делал? Может, отсосать вначале надо было?"
Абрам стал лихорадочно припоминать всё то, чему его учили в школе, и вдруг страшная догадка осенила его.
А что если проводник – латентный гетеросексуалист?
Сперва такая мысль показалась Абраму кощунственной: ну как нормальный, хорошо воспитанный человек может быть гетеросексуалистом, но потом он начал припоминать манеры Проводника, его взгляд – как бы вечно оправдывающийся, его походку, и, сопоставляя и систематизируя увиденное, стал всё более и более убеждаться в своей гипотезе.