– Ну как, понравился велосипед? – с ехидной улыбкой поинтересовалась Сью, – Может еще покатаешься?
Девчонки снова засмеялись.
– Можешь слезать, – сказала мне няня, – Пошли менять трусики.
Я подумал, что мы вернемся домой, но к моему ужасу Сью решила заняться мной на одной из свободных скамеек. Было ужасно стыдно лежать в одной коротенькой майке перед глазевшими на меня мамами, не говоря уже о их советах и комментариях.
– Такой грязный, – улыбнулась одна из женщин.
– Ага, наложил такую кучу, – сказала вторая.
– А так недавно отказывался от горшка и всех уверял, что не хочет по большому, – усмехнулась Сью, щекотно вытирая мне мошонку холодной детской салфеткой.
Тщательно вытерев влажными салфетками каждый уголок у меня между ног, Сью попросила Эшли меня подержать, чтобы я не ерзал, пока она будет мазать меня детским маслом.
– Зажми мальчишке ножки, чтоб он ими не дрыгал, – сказала она подруге.
Лежа в беззащитной позе с до отказа задранными вверх ногами, мне чуть ли не пять минут пришлось терпеть нестерпимую щекотку, пока Сью мазала меня детским маслом.
– Только не вздумай сейчас пустить струйку, – насмешливо улыбнулась она, вызвав всеобщий смех.
– Лучше так, чем в трусы, – усмехнулась одна из мам.
– Неплохая идея, – согласилась Сью, – Только сначала передвину его сюда, к краю скамейки.
Я недоумённо посмотрел на свою няню.
– Можешь писать, – сказала она, – Давай, Томми. Действительно лучше сходить по маленькому сейчас, пока ты лёжишь без трусиков. Чтоб они потом подольше оставались сухими.
– Когда мой был помладше, я его всегда заставляла писать перед тем, как одеть сухой подгузник, – сказала одна из мам.
– И что, всегда послушно пускал струйку, когда ты его об этом просила? – повернулась к ней другая женщина, – Мой упрямый – на уговоры не поддается.
– Попробуй положить на животик холодную влажную тряпочку, – посоветовала первая мама, – Или полей писюнчик прохладной водичкой. Мигом пустит фонтан.
– А Томми у меня пустил струйку, когда я мазала его детским кремом, – сообщила Сью, – Вот тут, за яичками.
– Наверно от щекотки, – улыбнулась третья мама, – Мой совсем не может ее терпеть.
– Все мальчики боятся щекотки, – присоединилась к разговору еще одна женщина, – Видели б вы, что мой вытворяет, когда его мажут между ножек кремом или детским маслицем: ерзает, дрыгает ножками, вырывается – точно так же, как этот мальчишка. И фонтан из своего стручочка запросто может пустить.
– Может и мне сейчас своего сорванца просто пощекотать, – улыбнулась Сью, принявшись легонько перебирать пальцами у меня за мошонкой, – Ну что, Томми? Пустишь для нас фонтанчик? Не надо стесняться. Мы с Викки и Эшли уже видели, как ты писаешь. А сейчас давай покажем этим мамам, как ты умеешь пускать струйку. Лучше на травку, чем себе в штанишки, правда?
– Серьёзно хочешь, чтоб пописал? – хихикнула Эшли, – Хоть в кустики б отвела.
– Вот еще, – хмыкнула Сью, продолжая щекотать мне мошонку, – Пусть писает так, лёжа. Уже один раз нам фонтанчик в этой позе демонстрировал.
Не в силах терпеть мучительную щекотку, я попытался вырваться, но Эшли только сильнее прижала мне ноги к животу, не давая мне ими дрыгать.
– Пись-пись-пись, – принялась сюсюкать стоящая рядом Викки.
– Буду щекотать, пока не пописаешь, – сказала Сью, водя пальцами по моей мошонке.
Няня щекотала меня еще пару минут, но так и не смогла ничего от меня добиться.
– И как мне бороться с твоим упрямством, – проворчала она, вынимая из сумки чистые тренировочные трусики, – Ну что тебе стоило пописать?
Натянув на меня вслед за трусиками сухие ползунки, Сью помогла мне обуться и отправила к горкам с лесенками. "Хорошо, что тут сейчас одни малыши-дошкольники, – подумал я, – Для них такие происшествия в порядке вещей". Впрочем мамы этих малышей по прежнему смотрели на меня с насмешливыми улыбками. "Еще бы, – обиженно подумал я, – Так перед ними опозориться".
Три девчонки увлеклись беседой с молодыми мамами и похоже обо мне забыли. Я тоскливо слонялся по детской площадке, не зная чем мне заняться. Лестницы с горками были мне в восемь лет уже неинтересны. "И когда мы уже пойдём домой" – недовольно подумал я, чувствуя усиливающийся позыв по маленькому. Я оглянулся по сторонам в поисках кустов, где можно было пописать – как назло, единственный куст подходящего размера рос рядом со скамейкой, на которой сидела со своими подругами моя няня. "Придётся, как обычно, терпеть" – подумал я, по-прежнему стесняясь признаться Сью, что хочу в туалет.
Не продержавшись и пяти минут, я сдался и написал в тренировочные трусы. Мочить их, как и в прошлый раз, было очень неприятно. Но самое ужасное, они опять протекли. Я густо покраснел, заметив между ног мокрое пятно.
– Уже описался? – снисходительно усмехнулась подошедшая ко мне Сью, от которой просто невозможно было ничего скрыть.
– Причём так, что трусики опять протекли, – улыбнулась одна из мам.
– Зачем ты их ему вообще одела? – обратилась к моей тёте другая.
– Понадеялась на сознательность, – сказала Сью.
– Какая сознательность, – усмехнулась третья женщина, – Твой мальчишка еще для тренировочных трусиков не созрел.
– Ага, такому, как он, нужно одевать на прогулку толстый подгузник, – согласилась с ней первая мама.
– Только посмотри на себя, Томми! – обратилась ко мне Сью, – Опять мокрое пятно между ног. А я, между прочим, больше не взяла для тебя запасной одежды: ни трусиков, ни штанишек. Откуда я знала, что ты так часто их мочишь. Ты что, из вредности это делаешь? Мне назло?
– Скажи спасибо, что снова не обкакался, – усмехнулась одна из мам.
– Ну что ж, Томми, – усмехнулась Сью, – Походишь мокрым. Сам виноват. Надо было проситься по-маленькому.
Я недовольно посмотрел на няню, еле сдерживая слёзы.
– Да, да, – подтвердила она, – Так сейчас и пойдём обедать. Пусть все в ресторане на твои мокрые штанишки любуются.
Попрощавшись с мамами, Сью взяла меня за руку и повела в ближайшую забегаловку, которой оказался Бургер-кинг. Там в это время были одни домохозяйки – в основном молодые мамы с малышами. Разумеется, едва мы зашли вовнутрь, все, как по команде, уставились на меня.
– Он что описался? – неуверенно сказала одна из женщин сидевшей рядом с ней подруге.