Мама насильно развела мои ладони.
— Сейчас посмотрим, что ты прикрывал, — улыбнулась она, — Вот этот писюнчик?
Чувствуя, как чужие пальцы ощупывают меня между ног, мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Так и знала, — нахмурилась мама, продолжая щекотно щупать меня между ног, — Уже успели появиться опрелости. Известно, как эти нянечки следят за детьми в "Доме ребенка". Экономят на подгузниках. Они наверное их потихоньку воруют.
Мама осторожно уложила меня на спину.
— Ничего, солнышко, — ласково улыбнулась она, — У мамы есть специальный детский крем. Мы твои опрелости быстро вылечим. И подгузники теперь будем менять гораздо чаще. А сейчас я хорошенько помою тебя с мылом. И животик, и между ножек.
Мама вынула из миски с водой маленькую тряпочку и, тщательно ее намылив, начала аккуратно протирать мне живот, постепенно спускаясь всё ниже и ниже. Было очень щекотно, не говоря уже о том, как я стеснялся.
— Ой, а что я тут нашла, — неожиданно засмеялась она, приподняв пальцами мою письку, — Чей это маленький писюнчик? Сашин? Сейчас мы его как следует помоем. Вот так, со всех сторон.
Вынужденный терпеть манипуляции со своей писькой, я не знал, куда деться от смущения.
— А теперь поднимем писюнчик наверх и займемся вот этим маленьким мешочком, — ласково улыбнулась мама, принявшись нестерпимо щекотно протирать мне намыленной тряпочкой мошонку.
Несмотря на нежность маминых рук и ее ласковый голос, я по прежнему ужасно ее стеснялся.
— Спереди помыли, — сказала наконец мама, отложив тряпочку в сторону, — Теперь попу.
Я не успел опомниться, как мои ноги оказались до отказа задранными вверх — так, что колени были где-то у груди. Взяв со стола намыленную тряпочку, мама принялась методично вытирать меня между ягодиц. Я пытался увернуться от щекотной тряпочки, но в беззащитной позе с задранными ногами у меня ничего не получалось.
— Какой ты у меня непоседа, — улыбнулась мама, — Не надо ерзать.
Мама вручила мне лежавшую на столе игрушку — желтый мотоцикл.
— Смотри, Сашуля, как у мотоцикла крутятся колесики, — сказала она, — И даже руль поворачивается.
Я принялся сосредоточенно изучать игрушечный мотоцикл. Довольная, что отвлекла меня игрушкой, мама снова принялась мыть меня между ног.
— Ну вот и всё, — объявила она через полминуты, — Осталось только помазать Сашулю детским кремом.
Продолжая держать мои ноги задранными вверх, мама потянулась за лежавшим на столе голубым тюбиком и, быстро открутив колпачок, выдавила на пальцы немного белого крема.
— Начнем с попы, — сказала она, щекотно скользя ладонью между моих ягодиц, — Сначала помажем эту половинку. А теперь другую. И конечно посерединке.
Выдавив на пальцы новую порцию крема, мама занялась моей мошонкой.
— Обмажем со всех сторон этот кругленький мешочек, — приговаривала она, щекотно трогая мне яички.
Я отчаянно задрыгал ногами от нестерпимой щекотки.
— Что случилось? — ласково спросила мама, — Чего мы опять начали ерзать и вырываться?
Мама снова коснулась пальцами моих яичек, заставив меня вздрогнуть от острой щекотки.
— Ох, как нам нравится дрыгать ножками, — улыбнулась она и словив мои мелькавшие в воздухе ноги, крепко их зажала.
Теперь я никак не мог помешать ее действиям.
— Потерпи, зайчонок, — с виноватой улыбкой сказала мама, — Нужно обязательно помазать тебя между ножек детским кремом. Иначе как мама вылечит твои опрелости?
Мне пришлось терпеть еще пару минут. Мама не успокоилась, пока не израсходовала на меня чуть ли не половину тюбика, помазав детским кремом каждый укромный уголок у меня между ног.
— Привет, Юля, — неожиданно сказала она, посмотрев в окно, — Что ты стоишь под нашими окнами?
Я повернул голову и густо покраснел от смущения. Так и есть — перед нашим открытым окном стояла молодая женщина с детской коляской. "Наверное уже давно там стоит" — подумал я с обидой.
— Привет, Света, — улыбнулась Юля, — С кем это ты возишься?
— Знакомься, это Саша, — улыбнулась мама, — Я давно хотела усыновить малыша. Зашла сегодня в "Дом ребенка" и не удержалась — так мне мальчишка понравился.
— Ну ты даешь! — восхищенно сказала Юля, — Поздравляю!
— Я бы всех детей оттуда забрала, — вздохнула мама, — Видела бы ты, что там творится. Нянечкам на малышей абсолютно наплевать — подгузники вовремя не меняют, дети часами лежат мокрыми. Просто ужас. Неудивительно, что у Саши появились опрелости.
Мама рывком задрала вверх мои ноги, демонстрируя Юле мои опрелости. Мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Небольшое раздражение, — сказала Юля, — Причем в совершенно обычных для мальчиков местах: паховых складочках и за мошонкой. Ничего страшного. У моего было хуже.
— Только что помазала его между ножек специальным кремом, — сообщила мама, — Надеюсь за неделю вылечить.
— Я видела, как ты мазала карапуза, — улыбнулась Юля, — Это хороший крем. Если будешь мазать каждый день, за неделю всё действительно должно пройти. И не торопись одевать ребенку подгузник после того, как подмыла. Подожди пару минут, чтобы подсохла кожа. Я своего вообще раздеваю для подмывания догола — пускай принимает воздушную ванну. Ребенка сейчас, летом, нужно закаливать.
— Я тоже так буду делать, — сказала мама и быстро стянула с меня майку, оставив совсем голым, — Говоришь, подержать две минуты голышом?
— Ага, — кивнула Юля.
Обе женщины с улыбками на меня уставились. Вспомнив, что я лежу голышом, я густо покраснел.
— Такой хорошенький, — улыбнулась Юля.
— Что лежишь с таким скучным видом? — неожиданно обратилась ко мне мама, — Знаешь, что? Давай-ка мы, чтобы не скучать, займемся гимнастикой.
Мама принялась сгибать и разгибать мои руки.
— Вот так, — приговаривала она, — А теперь ножки. Сгибаем и разгибаем.
— Сколько ему? — поинтересовалась Юля, — Два?
— В сентябре будет два, — ответила мама.
— Всего на месяц старше моего, — заметила Юля, кивнув на сидящего в коляске мальчика, — Купила Сереже сегодня трехколесный велосипед. Столько радости было.
— Надо будет и мне Саше такой купить, — сказала мама, — А пока мы потренируемся, лёжа на спинке. Сейчас Сашуля всем покажет, как он умеет крутить педали.
Мама начала поочередно сгибать мои ноги, имитируя велосипед. Не выдержав, я громко пукнул, вызвав у женщин смех. Лежа перед ними голышом, я не знал, куда деться от смущения.
— Как не стыдно! — улыбнулась мама.
— Мой тоже так громко пукает, — заметила Юля.
Поболтав с мамой еще пару минут, Юля наконец ушла.
— На первый день достаточно закаливания, — сказала мама, посмотрев на часы.
Мама взяла в руки новый подгузник и ловко мне его одела.
— Вставай, — сказала она и помогла мне подняться на ноги, — Сейчас одену тебе колготки.
Мама быстро натянула на меня колготки и вслед за ними майку.
— Обещаешь вести себя хорошо и ничего не ломать? — спросила она, снимая меня со стола, — Посидела бы тут с тобой, но надо идти на кухню готовить обед.
Мама ушла на кухню, оставив меня одного. Разумеется я сразу же отправился к коробке с игрушками. Высыпав половину из них на пол, я принялся строить из кубиков город и постепенно так увлекся, что не заметил, как в комнату вернулась мама.
— Полным ходом идет строительство, — улыбнулась она, присаживаясь рядом со мной на ковер.
Мама взяла игрушечный грузовик и присоединилась к игре. Она наполняла кузов грузовика кубиками, а я соответственно его разгружал и занимался строительством. Еще вчера я даже не мог представить себе такое примитивное занятие, но сейчас игра поглотила меня целиком. Единственным, что меня беспокоило, был постепенно усиливающийся позыв по-большому. Я понимал, что мне рано или поздно придется использовать подгузник по назначению, но, увлеченный игрой, старался об этом не думать.
Прошло еще минут пять. Позыв какать стал таким сильным, что я едва мог терпеть. Я продолжал его игнорировать — тем более теперь, когда пришла мама и игра стала интереснее. Наш город был полностью построен и мы с мамой принялись возить по улицам игрушечные машинки.
Все произошло так неожиданно, что поначалу я даже не понял, что случилось. Стоя на четвереньках, я потянулся за одной из машинок и непроизвольно начал какать в подгузник. Я испуганно замер, напрягшись изо всех сил, чтобы сдержать позыв. Впрочем бороться с ним было бесполезно и я снова начал наполнять подгузник противной массой, которая, казалось, уже не помещалась у меня между ног.
Было очень неприятно, а главное обидно обкакаться на виду у моей новой мамы, которую я боготворил. "Что теперь будет? — в панике подумал я, — Что она обо мне подумает?". С удивлением почувствовав, как у меня между ног быстро распространяется странная теплота, я догадался, что вдобавок начал писать в подгузник — совершенно не отдавая отчета своим действиям. Это было уже слишком. Представив, как мама сейчас обнаружит, что со мной произошло, я не выдержал и громко заревел. Мама бросила на меня удивленный взгляд и, потянув носом воздух, понимающе улыбнулась.
— Что случилось? — ласково спросила она, — Сашуля обкакался? Давай я тебя пощупаю.
Мама пощупала мой подгузник, неприятно помесив кучу внутри. Я продолжал тихонько всхлипывать.