Мама вынула из кастрюли фашированный перец и положив его на тарелку, быстро измельчила вилкой.
– Подогрею Саше отдельно, – пояснила она, – В микроволновке.
Подогрев еду в микроволновке, мама поставила тарелку передо мной.
– Давай кушать, – ласково сказала Настя, державшая меня у себя на коленях.
– Одень ему сначала слюнявчик, – попросила мама, протягивая Насте желтый слюнявчик.
Дождавшись, когда Настя повяжет мне слюнявчик, я взял лежавшую рядом с тарелкой маленькую детскую вилку и неуклюже начал набирать ей еду.
– Вилку держат вот так, – сказала Настя, поправив у меня в руке вилку, – А теперь набираем мясо. Ага, вот так. И отправляем в ротик. Какой молодец.
Я начал неумело орудовать вилкой. Получалось очень медленно и неуклюже, не говоря уже о том, что половина еды осталась на слюнявчике. Настя меня хвалила и подбадривала, но в конце концов не выдержала и начала кормить сама.
– Открывай ротик, – улыбнулась она, – Вот так. Какие вкусные мама приготовила перцы. Даже у меня слюнки текут.
Я сам не заметил, как Настя скормила мне всю тарелку.
– А теперь вытрем салфеткой рот, – сказала она и быстро вытерла мое лицо белой салфеткой, – Все, покормили.
– Спасибо, – поблагодарила мама, – Давай я заберу Сашу, чтобы он не мешал тебе есть.
Раздав гостям тарелки с едой, мама забрала меня у Насти и посадила к себе на колени. Все принялись есть, нахваливая мамины перцы.
– Значит ты кормишь своего домашней едой, – заметила Оля.
– Ага, – кивнула мама, – Саша у меня всё ест.
Взрослые принялись обсуждать детскую еду. Я уставился в окно, потеряв интерес к разговору за столом. Минут через пять мама отодвинула свою тарелку в сторону.
– Постой пока здесь, – сказала она, опуская меня на пол, – Сейчас я разолью всем чай.
Чай меня не особенно интересовал, но когда на столе появилась коробка с шоколадным тортом, у меня потекли слюнки. Мама снова взяла меня на колени.
– Что ты смотришь на этот торт, как завороженный? – улыбнулась она, взяв чайной ложечкой небольшой кусочек, – Открывай рот.
– Ты что, Светка? – неодобрительно покачала головой Оля, – Таким маленьким еще нельзя давать шоколад. Особенно вечером. Ты его потом спать не уложишь.
– Ничего страшного, – улыбнулась мама, – Я ж совсем немножко. Ты видела, какими глазами он на этот торт смотрел?
Дав мне еще несколько кусочков торта, мама начала есть сама.
– Всё, Сашуля, – сказала она мне, – Хорошего понемножку. Ты у меня действительно потом не заснешь.
Посидев на кухне еще минут пятнадцать, все вернулись в зал. Я сразу сел на ковер играться с кубиками.
– Мы наверное пойдем, – неожиданно сказала Вика, – Уже пол-восьмого.
– Пол-восьмого? – спохватилась мама, посмотрев на часы, – У нас обычно в это время купание.
– Ой, а можно остаться посмотреть? – оживилась Настя, – Я никогда не видела, как купают малышей.
– Конечно можно, – улыбнулась мама, – Я вас никуда не выгоняю.
Вика бросила на младшую сестру недовольный взгляд, но ничего не сказала.
– Сейчас искупаю и уложу спать, – сказала мама и снова обернулась на часы, – Интересно, а когда мы ужинали? Уже прошло 20 минут?
– После еды? – уточнила Оля, – Конечно прошло.
– Врач сегодня в поликлинике сказала, что дети обычно какают через 15-20 минут после еды, – объяснила мама, – А Саша у меня и после ужина не покакал.
– Что, целый день не ходил по большому? – спросила Оля
– Неа, – мотнула головой мама, – Наверное опять запор. Так мучилась с малышом на прошлой неделе.
– Непорядок, – нахмурилась Оля, – Ребенок в этом возрасте должен ходить по-большому как минимум два раза в день.
– Как же заставить его покакать? – задумалась мама, – Попробовать подразнить термометром, как советала врач?
– Не занимайся ерундой. Поставь клизму, – сказала Оля.
– Так не хочется, – неуверенно сказала мама, – Представляю, сколько будет рёва. Да и я, если честно, не совсем уверенно себя чувствую. Еще ни разу не делала эту процедуру. Хотя рано или поздно придется.
– Зря ты так боишься клизмы, – сказала Оля, – Это на самом деле очень простая процедура. Я своим ее делаю довольно часто – не только малышу, но и старшему. Ну что? Объяснить тебе, как все делается? Или сделать всё самой, а ты посмотришь?
– Сделай, – согласилась мама, – Раз ты такой эксперт по клизмам.
– С малышами лучше всего возиться на столе, – начала объяснять Оля, – Хорошо, что он у тебя полностью накрыт клеенкой. Давай, неси туда своего карапуза.
Мама отнесла меня на пеленальный стол, у которого, как обычно тут же собралась толпа любопытных.
– Пойду принесу клизму, – сказала мама и вышла из комнаты.
– Нам еще понадобится стакан воды, – крикнула ей вдогонку Оля.
Через минуту мама вернулась с оранжевой клизмой и стаканом воды.
– То, что надо, – одобрительно кивнула Оля, взяв у мамы клизму, – Поставим спринцовку в воду. Пусть набирается.
Оля сжала резиновую спринцовку и опустила ее в стакан с водой.
– Теперь укладывай карапуза на спинку, – попросила Оля маму, – Ага, вот так. Ножки вверх. Еще выше.
Я с опаской покосился на маленькую баночку в руках у Оли.
– Это у тебя детский вазелин? – спросила она, – Сначала помажем попу. Вот тут.
– Дырочку? – спросила Настя.
– Ее самую, – улыбнулась Оля, – Вот так, мизинцем. Можно немножко подразнить ребенка – пощекотать ему дырочку, легонько потыкать пальцем… Иногда этого бывает достаточно.
Чужой палец бесцеремонно углубился мне в попу. Обида, что мама позволила своей подруге делать мне неприятную процедуру, была такой горькой, что я не выдержал и заревел.
– Теперь мажем вазелином кончик спринцовки, – абсолютно спокойно сказала Оля, не обращая на мои протесты ни малейшего внимания.
– Как кричит, – сочувственно сказала мама и сунула мне в рот соску.
Я выплюнул пустышку и заревел с новой силой. Просто невозможно было смотреть на страшный оранжевый предмет в руках у Оли.
– Не хочу-у! – надрывался я, отчаянно пытаясь вырваться из маминых рук.
– Сашуля, смотри, какая машинка, – попыталась отвлечь меня мама яркой игрушкой.
Сделав очередную попытку вырваться, мне удалось освободить одну ногу.
– Давай я тебе помогу, – сказала Вика.
– Подержи ему ручки, – поросила мама, – А я зажму обе ноги.
Вика крепко прижала к столу мои руки, а мама сильнее задрала мне ноги. Теперь, когда меня держали двое взрослых, я не мог даже пошевелиться.
– Никак не успокаивается, – вздохнула мама, – Чего ты так ревёшь? Тебе же тётя Оля еще ничего не начала делать.
– Идёт коза рогатая, идет коза бодатая, – начала приговаривать склонившаяся надо мной девятиклассница, – Забодаю, забодаю, забодаю!
– Потерпи, мой маленький, – ласково улыбнулась мама, – Не надо плакать. Всем малышам делают клизмочку, когда они не могут покакать. Это совсем не больно.
Мама снова сунула мне рот соску, но на этот раз она продолжала придерживать ее рукой.
– Вот так, – улыбнулась она, когда я начал сосать пустышку, – Вспомнил, что надо делать с соской.
– Кажется успокоился, – облегченно вздохнула Вика.
– Сейчас мама вытрет наши мокрые щёчки, – ласково сказала мама, – И Сашуля больше никогда не будет плакать. Правда? Ты же мужчина.
– Ага, – улыбнулась Вика, – Теперь у тебя в доме есть мужчина.
– Так его сейчас жалко, – сочувственно посмотрела на меня мама, – Наверно нянечки в "Доме ребенка" успели пару раз поставить Саше клизму – так же грубо, как они всё там делают. Вот он теперь ее и боится.
Неожиданно почувствовав, как что-то быстро скользнуло мне в попу, я догадался, что это была клизма.
– Всовываем до конца, вот так, – пояснила Оля, – И начинаем выжимать. Очень медленно и сторожно. Торопиться не надо.
Оля начала наполнять меня водой. Ощущение было очень неприятным и если бы не соска во рту, я бы снова заревел.
*****
– Сколько ему? Семь? – спросила Вика.
– Ага, семь, – подтвердила Оля, – Перешел во второй класс.
– А с чем попал в больницу? – поинтересовалась мама.
– С гастритом, – вздохнула Оля, – Ох уж эти школьные столовки.
– Бедный мальчишка, – сочувственно сказала мама.
– Ты бы его психотерапевту показала, – посоветовала Вика, – Эти мокрые штанишки у ребенка скорее всего на нервной почве.
Взрослые снова принялись обсуждать, как приучают детей к горшку.
– Мне кажется, у Саши проблем с горшком быть не должно, – заметила мама, – Он у меня всё понимает. Иной раз так серьезно посмотрит – абсолютно по-взрослому.
Мне было приятно, что мама в меня верит, но позыв писать стал таким сильным, что я начал не на шутку беспокоиться.