Мама вынула из кастрюли фашированный перец и положив его на тарелку, быстро измельчила вилкой.
— Подогрею Саше отдельно, — пояснила она, — В микроволновке.
Подогрев еду в микроволновке, мама поставила тарелку передо мной.
— Давай кушать, — ласково сказала Настя, державшая меня у себя на коленях.
— Одень ему сначала слюнявчик, — попросила мама, протягивая Насте желтый слюнявчик.
Дождавшись, когда Настя повяжет мне слюнявчик, я взял лежавшую рядом с тарелкой маленькую детскую вилку и неуклюже начал набирать ей еду.
— Вилку держат вот так, — сказала Настя, поправив у меня в руке вилку, — А теперь набираем мясо. Ага, вот так. И отправляем в ротик. Какой молодец.
Я начал неумело орудовать вилкой. Получалось очень медленно и неуклюже, не говоря уже о том, что половина еды осталась на слюнявчике. Настя меня хвалила и подбадривала, но в конце концов не выдержала и начала кормить сама.
— Открывай ротик, — улыбнулась она, — Вот так. Какие вкусные мама приготовила перцы. Даже у меня слюнки текут.
Я сам не заметил, как Настя скормила мне всю тарелку.
— А теперь вытрем салфеткой рот, — сказала она и быстро вытерла мое лицо белой салфеткой, — Все, покормили.
— Спасибо, — поблагодарила мама, — Давай я заберу Сашу, чтобы он не мешал тебе есть.
Раздав гостям тарелки с едой, мама забрала меня у Насти и посадила к себе на колени. Все принялись есть, нахваливая мамины перцы.
— Значит ты кормишь своего домашней едой, — заметила Оля.
— Ага, — кивнула мама, — Саша у меня всё ест.
Взрослые принялись обсуждать детскую еду. Я уставился в окно, потеряв интерес к разговору за столом. Минут через пять мама отодвинула свою тарелку в сторону.
— Постой пока здесь, — сказала она, опуская меня на пол, — Сейчас я разолью всем чай.
Чай меня не особенно интересовал, но когда на столе появилась коробка с шоколадным тортом, у меня потекли слюнки. Мама снова взяла меня на колени.
— Что ты смотришь на этот торт, как завороженный? — улыбнулась она, взяв чайной ложечкой небольшой кусочек, — Открывай рот.
— Ты что, Светка? — неодобрительно покачала головой Оля, — Таким маленьким еще нельзя давать шоколад. Особенно вечером. Ты его потом спать не уложишь.
— Ничего страшного, — улыбнулась мама, — Я ж совсем немножко. Ты видела, какими глазами он на этот торт смотрел?
Дав мне еще несколько кусочков торта, мама начала есть сама.
— Всё, Сашуля, — сказала она мне, — Хорошего понемножку. Ты у меня действительно потом не заснешь.
Посидев на кухне еще минут пятнадцать, все вернулись в зал. Я сразу сел на ковер играться с кубиками.
— Мы наверное пойдем, — неожиданно сказала Вика, — Уже пол-восьмого.
— Пол-восьмого? — спохватилась мама, посмотрев на часы, — У нас обычно в это время купание.
— Ой, а можно остаться посмотреть? — оживилась Настя, — Я никогда не видела, как купают малышей.
— Конечно можно, — улыбнулась мама, — Я вас никуда не выгоняю.
Вика бросила на младшую сестру недовольный взгляд, но ничего не сказала.
— Сейчас искупаю и уложу спать, — сказала мама и снова обернулась на часы, — Интересно, а когда мы ужинали? Уже прошло 20 минут?
— После еды? — уточнила Оля, — Конечно прошло.
— Врач сегодня в поликлинике сказала, что дети обычно какают через 15-20 минут после еды, — объяснила мама, — А Саша у меня и после ужина не покакал.
— Что, целый день не ходил по большому? — спросила Оля
— Неа, — мотнула головой мама, — Наверное опять запор. Так мучилась с малышом на прошлой неделе.
— Непорядок, — нахмурилась Оля, — Ребенок в этом возрасте должен ходить по-большому как минимум два раза в день.
— Как же заставить его покакать? — задумалась мама, — Попробовать подразнить термометром, как советала врач?
— Не занимайся ерундой. Поставь клизму, — сказала Оля.
— Так не хочется, — неуверенно сказала мама, — Представляю, сколько будет рёва. Да и я, если честно, не совсем уверенно себя чувствую. Еще ни разу не делала эту процедуру. Хотя рано или поздно придется.
— Зря ты так боишься клизмы, — сказала Оля, — Это на самом деле очень простая процедура. Я своим ее делаю довольно часто — не только малышу, но и старшему. Ну что? Объяснить тебе, как все делается? Или сделать всё самой, а ты посмотришь?
— Сделай, — согласилась мама, — Раз ты такой эксперт по клизмам.
— С малышами лучше всего возиться на столе, — начала объяснять Оля, — Хорошо, что он у тебя полностью накрыт клеенкой. Давай, неси туда своего карапуза.
Мама отнесла меня на пеленальный стол, у которого, как обычно тут же собралась толпа любопытных.
— Пойду принесу клизму, — сказала мама и вышла из комнаты.
— Нам еще понадобится стакан воды, — крикнула ей вдогонку Оля.
Через минуту мама вернулась с оранжевой клизмой и стаканом воды.
— То, что надо, — одобрительно кивнула Оля, взяв у мамы клизму, — Поставим спринцовку в воду. Пусть набирается.
Оля сжала резиновую спринцовку и опустила ее в стакан с водой.
— Теперь укладывай карапуза на спинку, — попросила Оля маму, — Ага, вот так. Ножки вверх. Еще выше.
Я с опаской покосился на маленькую баночку в руках у Оли.
— Это у тебя детский вазелин? — спросила она, — Сначала помажем попу. Вот тут.
— Дырочку? — спросила Настя.
— Ее самую, — улыбнулась Оля, — Вот так, мизинцем. Можно немножко подразнить ребенка — пощекотать ему дырочку, легонько потыкать пальцем… Иногда этого бывает достаточно.
Чужой палец бесцеремонно углубился мне в попу. Обида, что мама позволила своей подруге делать мне неприятную процедуру, была такой горькой, что я не выдержал и заревел.
— Теперь мажем вазелином кончик спринцовки, — абсолютно спокойно сказала Оля, не обращая на мои протесты ни малейшего внимания.
— Как кричит, — сочувственно сказала мама и сунула мне в рот соску.
Я выплюнул пустышку и заревел с новой силой. Просто невозможно было смотреть на страшный оранжевый предмет в руках у Оли.
— Не хочу-у! — надрывался я, отчаянно пытаясь вырваться из маминых рук.
— Сашуля, смотри, какая машинка, — попыталась отвлечь меня мама яркой игрушкой.
Сделав очередную попытку вырваться, мне удалось освободить одну ногу.
— Давай я тебе помогу, — сказала Вика.
— Подержи ему ручки, — поросила мама, — А я зажму обе ноги.
Вика крепко прижала к столу мои руки, а мама сильнее задрала мне ноги. Теперь, когда меня держали двое взрослых, я не мог даже пошевелиться.
— Никак не успокаивается, — вздохнула мама, — Чего ты так ревёшь? Тебе же тётя Оля еще ничего не начала делать.
— Идёт коза рогатая, идет коза бодатая, — начала приговаривать склонившаяся надо мной девятиклассница, — Забодаю, забодаю, забодаю!
— Потерпи, мой маленький, — ласково улыбнулась мама, — Не надо плакать. Всем малышам делают клизмочку, когда они не могут покакать. Это совсем не больно.
Мама снова сунула мне рот соску, но на этот раз она продолжала придерживать ее рукой.
— Вот так, — улыбнулась она, когда я начал сосать пустышку, — Вспомнил, что надо делать с соской.
— Кажется успокоился, — облегченно вздохнула Вика.
— Сейчас мама вытрет наши мокрые щёчки, — ласково сказала мама, — И Сашуля больше никогда не будет плакать. Правда? Ты же мужчина.
— Ага, — улыбнулась Вика, — Теперь у тебя в доме есть мужчина.
— Так его сейчас жалко, — сочувственно посмотрела на меня мама, — Наверно нянечки в "Доме ребенка" успели пару раз поставить Саше клизму — так же грубо, как они всё там делают. Вот он теперь ее и боится.
Неожиданно почувствовав, как что-то быстро скользнуло мне в попу, я догадался, что это была клизма.
— Всовываем до конца, вот так, — пояснила Оля, — И начинаем выжимать. Очень медленно и сторожно. Торопиться не надо.
Оля начала наполнять меня водой. Ощущение было очень неприятным и если бы не соска во рту, я бы снова заревел.
*****
— Сколько ему? Семь? — спросила Вика.
— Ага, семь, — подтвердила Оля, — Перешел во второй класс.
— А с чем попал в больницу? — поинтересовалась мама.
— С гастритом, — вздохнула Оля, — Ох уж эти школьные столовки.
— Бедный мальчишка, — сочувственно сказала мама.
— Ты бы его психотерапевту показала, — посоветовала Вика, — Эти мокрые штанишки у ребенка скорее всего на нервной почве.
Взрослые снова принялись обсуждать, как приучают детей к горшку.
— Мне кажется, у Саши проблем с горшком быть не должно, — заметила мама, — Он у меня всё понимает. Иной раз так серьезно посмотрит — абсолютно по-взрослому.
Мне было приятно, что мама в меня верит, но позыв писать стал таким сильным, что я начал не на шутку беспокоиться.