Но мысли о заднице Нины Степановны тут же ушли, потому что ко мне со сладенькой улыбкой подплыла Людмила Юрьевна.
— Пойдем, котик, — услышал я как сквозь сон.
— Это вы… мне? — выдавил я.
— Тебе, котик.
— Людмила Юрьевна, а может, не надо, а? Может, кого другого выберете?
— Молчи, сволочь, — прошипел мне на ухо Серега.
— Людмила Юрьевна, но ведь я ваш экзамен сдал…
— Послушай, котик, ты идешь либо со мной, либо в армию, — таким же медовым голосом, но уже почти не улыбаясь, произнесла она.
Такой походкой, наверное, поднимались на эшафот…
Мы отошли в другой угол гостиной. Людмила Юрьевна повернулась, несколько минут рассматривала мое лицо, словно увидела впервые, и вдруг негромко сказала то, что я не ожидал услышать:
— Ты думаешь, я дура? Я понимаю, что стара и некрасива. Но пойми и ты меня. Я в разводе, у меня три года не было мужчины. Ты уж постарайся, котик, а я за тебя словечко замолвлю, — говоря все это, она дрочила мой член, а другой рукой гладила свою грудь.
Да, такое от женщины редко удается услышать. Я почувствовал к ней что-то вроде уважения. Людмила Юрьевна закрыла глаза и, порывисто дыша, возила кожу вдоль члена, и от прикосновений ласковой женской руки он постепенно оживал и креп.
Я украдкой оглянулся. Нина Степановна лежала на диванчике, широко раздвинув ноги, между ними двигалась голова Игоря, а Костян, стоя на коленях, сосал, целовал и лизал ее грудь. "Везет им, — подумал я, — их двое, да и замдеканша покрасивее этой… Ну да ладно, потерплю. А как же там моя англичаночка?".
Марина Андреевна дрочила члены Паши и Сереги, а они ощупывали все ее тело. Было видно, что Сереге это нравится: его лицо выражало удовольствие и даже похоть, а вот Паша сохранял кислую гримасу. Хорошо, что Марина его не видела — закрыв глаза, она яростно работала кистями, но руки, ощупывающие ее грудь и промежность, явно доставляли ей удовольствие. Вдруг она прервала свое занятие и, слегка задыхаясь, сказала:
— Ты ложись на пол, а ты, — обратилась она к Сереге, — будешь целовать мою грудь.
Между тем, почувствовав, что я готов, Людмила Юрьевна встала на колени и выпятила свою огромную задницу. Нащупав ее мягкую и дряблую, но уже мокрую дырку, я вставил. И тут мне в голову пришла гениальная идея. Пользуясь тем, что экономичка меня не видела, я стал наблюдать за остальными группами, стараясь представить, что я смотрю порнушку. Нужно было отвлечься от той толстой старухи, которую я в данный момент трахал, а воспринимать акт просто как механическое движение.
А происходящее вокруг было более чем интересно. Нина Степановна стояла раком, Костян трахал ее сзади, а Игорь, лежа под ней, засасывал ее отвисшую грудь.
Но группа из Марины, Паши и Сереги была буквально рядом, и я очень хорошо видел и слышал то, что там происходит.
Запыхавшаяся англичанка, соски которой на худой груди торчали как маленькие пушечки, слезла с члена Паши и стала распоряжаться:
— Ты целуешь меня в киску, — сказала она, обращаясь к Паше, — а ты — в попку.
— В каком смысле? — спросил Серега.
— В смысле — засовываешь язык мне в задницу, — вызывающе сказала Марина, — Что не ясно?
— Марина Андреевна… А можно как-нибудь без этого?
— Нет, нельзя! — даже крикнула она, — Впрочем, если не хочешь — дверь вон там!
— Понял, понял, — покорно пробормотал Серега.
Паша улегся на пол, она встала раком над ним и медленно опустила таз. Бедняга аж закрыл глаза: видимо, вялые худощавые прелести англичанки не были возбуждающим зрелищем. Промежность Марины Андреевны раскрылась полностью, обнажив неожиданно широкую коричневую дырку ануса. Язык Паши раздвигал выпуклые губки ее настежь открытого влагалища. Оглянувшись через плечо, англичанка нетерпеливо прошептала:
— Игнатенко, кого ждем?
— Марина Андреевна, а можно я того… членом?
— Это потом. Сейчас языком, и без разговоров. Последнее предупреждение, учти! Зимин, активнее!
Серега беспомощно покосился на меня. Я вспомнил, как он хотел избежать секса с Людмилой Юрьевной. Еще неизвестно, кому больше повезло. Я-то к тому моменту вполне разошелся, представляя под собой по очереди всех кино- и порнозвезд, и двигал тазом равномерно и глубоко, под удовлетворенные завывания экономички. Но, увидев взгляд Сереги, я изобразил на лице страдания — пусть думает, что не ему одному плохо.
Возможно, моя уловка его подбодрила. Серега встал на колени и, тоже закрыв глаза, стал вылизывать окрестности дырки Марины.
Нина Степановна уже скакала на члене Игоря, а Костян тискал ее вполне тугие груди.