В ноябре я немного приболел, простудился на Октябрьской демонстрации, и Ира трогательно и строго за мной ухаживала. Так мы жили до начала декабря, когда мне пришлось надолго уехать в Москву, в патентную библиотеку. И проторчал я там почти до Нового года. Приехал утром 29 декабря. Забросил в прихожую чемодан и, даже не заходя к себе в комнату, поехал в институт.
В гардеробе, принимая у меня пальто, миссис Хадсон сказала, что меня просила зайти к ней на кафедру Лена. От Лены же я узнал, что Борис заболел и просил меня зайти к ним домой. Я наскоро выполнил послекомандировочные формальности и побежал к Фейманам.
Борис уже выздоравливал от ангины и чувствовал себя неплохо. Я отчитался о командировке, и мы стали намечать план дальнейшей работы после Нового года. Тут пришла Лена. Она переоделась в коротенький халатик и уселась на диван. Перетянутая пояском халатика тонкая талия, открытые почти до попки стройные ножки, домашние туфельки на танкетках без задников на босу ножку, в общем, выглядела она столь соблазнительно, что у нас с Борисом сразу начали заплетаться языки. Борька отреагировал мгновенно:
— Ленка, кончай Лёшку совращать. Лучше, приготовь что-нибудь почавкать, а то и я проголодался, да и Лёшка, я смотрю, уже зубами от голода клацает.
— Леночка, покорми нас, пожалуйста, а то я последний раз вчера ел.
— Могли бы и сами приготовить, лодыри. Все на женщин надеетесь.
Лена встала и прошла на кухню. Вскоре она позвала нас обедать. За едой она вдруг обратилась ко мне:
— Ромашин! Ты, конечно, извини, но я твою Загоруйко к экзамену допустить не могу. У нее контрольная не сдана.
— Почему мою?
— А чью, по твоему? Мою, что-ли? Я помню, как она ко мне прибежала, когда ты заболел. Вся в соплях и губной помаде: Лёшка! Ты что, совсем слепой. Не видишь, что девочка втюрилась в тебя по уши.
— По моему, ты себе навыдумывала. Я согласен, Иришка хорошая девчонка, но ведь у нее эскимо на губах не обсохло. Так, ладно, а когда ей сдавать надо было?
— Крайний срок — вчера.
— А завтра можно?
— Мне завтра с утра надо уже ведомость сдавать, сам понимаешь, Новый год на носу. Ладно, только ради тебя, пусть принесет мне домой к половине восьмого утра. И не вздумай за неё сделать. Я твой почерк от её сразу отличу. И учти, не только я. И ещё одно условие: Новый год ты встречаешь с нами, дома у папы. И её приведёшь! Понял?
— Женить меня решили? Я смотрю, вы с миссис Хадсон сговорились.
— А думай, как хочешь. Не придешь, или придешь один, я её на экзамене завалю. Ты меня знаешь.
— А удобно ли её приводить? Тебе же у неё экзамен принимать.
— Ничего, приму. А если, кто тявкать будет, свалю всё на тебя. Мол, Загоруйко твоя подружка, ты её и привел. А твое появление у папы в гостях ни у кого вопросов вызвать не может. Понял, одноклассничек? И вообще, Борис, ты с Лёшкой все обсудил? Тогда, Лёшенька, давай, катись домой. У вас с Загоруйко шестнадцать часов осталось.
Я поспешил домой. Снял пальто, постучал в Ирину комнату. Ира лежала на кровати, свернувшись калачиком поверх покрывала.
— Подъем!
Ира встала. Ну и вид! Глаза и носик красные. Головка растрепана. Подушка мокрая.
— Так, слезы и сопли в четыре ручья. Полная паника и деморализация. Елена Наумовна мне все рассказала. Кроме начерталки хвосты есть?
Ира помотала головкой.
— Покажи задание.
Ира бросилась к столу, вытащила листок.
— Покажи, что ты сама пыталась сделать.
Ира подала листы.
— Бред полный.
— Алёша! Я все ждала, когда вы приедете и поможете. А вы задержались.