Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала,
В расплавленных свечах мерцают зеркала.
Напрасные слова я выдохну устало.
Уже погас очаг. Ты новый не зажгла.
Напрасные слова — виньетка ложной сути.
Напрасные слова — я трудно говорю.
Напрасные слова, уж Вы не обессудьте.
Напрасные слова, я скоро догорю…
— Жека, ну и стихи, аж мурашки по спине! Зря ты такие сочинил, словно прощание или уход на войну… Жесткие такие стихи…
— Диана, а это ни я сочинил. Это стихи графа Шувалова, вон там, на пригорке его замок был. Он отсюда почти убегал, когда стали его замок ломать… Остался только первый этаж. Тогда в революцию крестьяне стали графские дома громить и ломать — обычный русский бунт, бессмысленный и такой же беспощадный. Потом там беженцы жили… Это было осенью, как сейчас…
— Я вообще люблю именно такое время года, — неожиданно призналась Диана. — Когда деревья скинули уже некрасивую пожухлую листву и тихо засыпают перед зимой. Уже холодно и в любой момент может пойти снег, но пока вся природа ещё живая. Она, словно женщина перед сном, снимает макияж, намазывается всякими кремами и мазями. Как и женщина в этот момент, природа тоже выглядит некрасивой. Мы сейчас наблюдаем словно бы таинство будущей красоты. Именно сейчас природа копит силы и готовится расцвести во всём великолепии будущей весной… И это так чудесно…
Диана обняла меня, загадочно улыбаясь — красивая, сладкая, порочная, как сам Грех. От нее всегда пахло чем-то неуловимо приятным, какими-то притираниями или тонкими духами. Мне нравится, когда от женщин пахнет хорошей косметикой, но только чтобы не так, как это делают некоторые дамы, в самую что ни на есть жару выливающие на себя пузырек с удушающе сладкими духами. — Какой дивный закат… — это подошла Татьяна. Я её немного побаивался, она занималась в тайной секции карате, почему-что наши власти запретили это. О! — как она на смотрит! Я не понял — она что, влюблена в меня? Такой огненный взгляд! Жека, посмотри!
Я оглянулся, небо торжественно-багровое, словно весь запад завешен театральным красным бархатом, а тот залит кровью небесных гамлетов и макбетов. Неприятное зрелище, но что это значит?
Раскаленный оранжевый шар медленно сползает к темной земле, а торжественно застывшие тучи обрели цвет перекаленного металла вперемешку со шлаком. Даже немного жутковато стало, а Таня даже со спины руками меня обхватила, будто замерзла. Да она вся дрожит!
— Ребята, девчонки! Быстро в помещение и закрылись, сейчас будет жуткий ураган! Давайте все быстро, скорее, — а это уже Евгений Иванович. Подавая пример, я схватил Таню и Диану за руки и потащил к нам. Света быстро сообразила, открыла дверь и уже ждала нас в дверях.
Похоже это шёл порыв антициклона и он своим крылом зацепил и нас. Мы стояли и смотрели в окна. Поднятая ветром пыль завивалась причудливыми кольцами, как огромная змея в неистовом сакральном танце. Она хлестала землю, сразу покрытую мелкими трещинами, будто усмиряла жизнь, притаившуюся в безбрежных просторах предгорья. В быстро наступающих сумерках это выглядело пронзительно и жутко. Разноголосый вой ветра лишь усиливал безумную картину, похожую на смертельную схватку. Битву с чем-то непознанным, выходящим за пределы человеческого разума.
Под вой ветра мы легли спать. Таня нахально залезла ко мне и Света тоже — девчонки явно испугались буйства природы. Обе крепко меня обняли, нежно расцеловали и в голос:
— Жека, ты такой горячий и надёжный. Не будешь к нам приставать, хорошо? — а я и не собирался. Вот уж юные женщины, никому вас не понять. Таня так прижалась своей тугой грудью… Погладил её по волосам, а она голову у меня на плече примостила. Вскоре мы уснули… Это было так сладко…
Утром мы поднялись по будильнику — нужно готовить завтрак. На наше счастье было уже тихо. Я сразу затопил печь, хорошо, что я заготовил дров с запасом. Уже рассвело и длинные косые лучи местного солнца пробивались через крыши домов и кроны деревьев к земле, оставляя на ней рваные желтые пятна. Природа словно медленно просыпалась, немного кокетничая и потягиваясь. Как Таня… Полуголая, она сбросила одеяло и так завлекательно потягивается. О, какая у неё грудь! Жека, она хочет тебя совратить, — это конечно Света так ехидно… Ну раз хочет — пусть соблазняет…
Чтобы чуть расшевелить всех, я к завтраку выдал анекдот, вроде как только парням его рассказал, но его точно услышали все и хохотали все:
Мама спрашивает, мол, сыночек, а как вы собираетесь поздравить девочек своей группы в универе с праздником 8 Марта? — Мамуля, да как обычно — секс, алкоголь и оливье…
Сынок, да ты что? — Мамуля, да я пошутил. Ну какое оливье, это же не Новый год! — хохочут, значит отошли от ужасов ночного урагана.