Мы лежали рядом в постели, расслабленные и утомлённые… Ольга Владимировна — на спине, а я рядом, на боку, любуясь её длинными волосами, разметавшимися по подушкам. Черты её лица и линии тела меня завораживали — бархатная кожа, ямка на шее и красивые контуры ключиц, белоснежное декольте и уютная ложбинка между округлыми полушариями груди.
Я не выдержал и очертил пальцами самые соблазнительные изгибы… по линии подбородка, по контуру шеи вниз до ямки между ключиц, и по декольте до полушария правой груди. Я очертил О вокруг полушария, и взобрался кончиками пальцев до самого соска. Нежное прикосновение к ареалу возбудило сосок прямо на моих глазах… он почти сразу же напрягся. Я осторожно покачал его в стороны и под моим пальцем сосок стал ещё более упругим.
— Если бы ты знала, как приятно тебя гладить и касаться, Ромашка. — сказал я Оле.
Ромашка, потому что её фамилия была Ромашкина. Иногда я называл её так, иногда Олей, иногда — когда хотел подразнить или восхититься — Ольгой Владимировной. Заведующая учебной частью — она была удивительным подарком судьбы для меня, студента, прекрасной женщиной, открывшей мне мир настоящей искренней страсти.
— У тебя такая бархатная кожа, такие прелестные груди, ммм. . — я с нежностью посмотрел на неё. — Если б ты только знала, что я чувствую, прикасаясь к тебе.
Оля улыбнулась мне в ответ…
— Так нежно, что пальцы от прикосновения дрожат, да?
— Да! — удивлённо подтвердил я.
— И кажется, что всё такое хрупкое и тонкое, что нужно обращаться очень-очень бережно, да? Так ты чувствуешь?
— Да, точно! — Я воззрился на неё. — Ты тоже ощущаешь это всё сама в себе?
Она повернула голову и игриво посмотрела мне в глаза…
— Не-а, я просто тоже имела счастье трогать девичье тело. Ласкать и касаться точно так же, как ты.
— Как это? С кем?
Ольга Владимировна откинулась на подушки, вспоминая.
— Была у меня такая девочка, Маша. Года три назад, мне кажется. Всё у неё с успеваемостью было плохо, зато с мальчиками хорошо. И меня постоянно заставляли проводить с нею воспитательную работу.
Оля вздохнула.
— Ну что я ей должна была говорить, а? Учись, а то замуж выйдешь? Она приходила ко мне в кабинет, я её слегка журила за поведение, учила как себя вести с разными преподавателями, чтоб те поставили тройку. Потом мы просто болтали о своём, о девичьем.
Она помолчала, глядя в потолок.
— А однажды Маша пришла сама, вся заплаканная. Её парень наговорил ей каких-то глупостей, бросил и ушёл к другой, и вообще что-то там такое было сложное и неприятное.