Глава шестая.
Я вынула из духового шкафа лист с пирожками. Рискуя запачкать воланчики новенькой сорочки, я обмазала их яйцом, скинула на большой поднос, горкой. Пирожки получились румяные, золотистые. Правда один, с тягучим потёком яблочного варенья, слегка разошелся и напомнил мне о:
Я чувствовала, что там, всё так же румяно, пылало жаром, отражаясь приливами и на лице, которое, прикрываясь хлопотами у плиты, я прятала от Лёши. Он скромно сидел на стуле за моей спиной — поедал меня взглядом. Я это чувствовала жгучим теплом на своих ягодицах.
Окунув пальчик в лопнувший пирожок, я эротично облизалась и, мельком, глянула на юношу. Глаза Лёши следили за каждым моим движением. Мне так это понравилось, что я прикоснулась губами к своему сладкому от варенья пальчику. Обожглась об печёное, только что из духовки, но это такие пустяки по сравнению с тем, какое блаженство я испытала.
Когда Лёша вышел из ванной, у меня, на секундочку, сложилось впечатление: он даже не понял, что я хожу перед ним в неглиже. Стараюсь придать своему, почти интимному, наряду естественность, создаю утренний уют влюблённой парочки.
Конечно, сорочка не боди, не относится к сексуальному белью напрямую. Одежда для сна. Но в условиях кухни неминуемы засветы — приседания к духовому шкафу, наклоны за обронённой варежкой-хваталкой. Отсутствие трусиков, передавали моё настроение, пунктиром, и сорочке, делали её сексуальной. Нет, откровенно провоцируя, я вовсе не предполагала, что Лёша набросится на меня, доберётся до моего лопнувшего в истоме "пирожка" , окунет в мою истекающую сладость свой самый большой "пальчик".
Или, наверное… Пожалуй, здесь, лучше написать — точно не предполагала! Осознание, уверенность того, что он этого не сделает, и предало мне, в общем-то, обыкновенной женщине с маленькими в плане интима потребностями, небывалой наглости. Его юношеская стеснительность служила мне гарантией безнаказанности во фривольностях.
Сидя на стуле, Лёша не реагировал на меня. Или всё же реагировал? Да, и слишком бурно! Увы, увидев в его глазах глубинные процессы подростковой физиологии, я поздно поняла — перестаралась.
Вот, молчун! Играть с мальчиком на грани фола, так приятно. Приятно до тех пор, пока всё не закончиться полным ступором с его стороны. Доигралась! Видимо, "пальчик" юноши иссяк и без моего контактного участия.
А могла бы предусмотреть, тётя Таня! Не девочка! Нужно было как-то Лёшу успокоить, пока он не превратился в болванчика, качающего головой.
Как и вчера, мой юный гость сидел, плотно сомкнув колени, и его большие кулаки нервно прикрывали то, что оттопыривало трико. Оттопыривало раньше, чем до меня это дошло.
Между прочим, я тоже кончила, кончила, облизывая собственный пальчик. Но, как объяснить юноше, что у меня, вот так и сразу, тоже случилось впервые! Какой мощно-сладкий сексуальный заряд-разряд, я получила благодаря Лёше, возясь с пирожками в одной сорочке, сверкая засветами перед его пристальным взором.
Как было сказать: "Всё хорошо. Просто прекрасно!" , — когда наш совместный оргазм произошёл в глубочайшей тайне друг от друга.
Лёша нервно дернул правой рукой, но тут же вернул кулак на место. Но, под ним, я успела заметить на трико небольшое тёмное пятно. Скоро оно станет белым.
"Ещё лучше!" , — теперь у меня случился ступор. "Наделала делов, тётя Таня! И как мы теперь будем ситуацию выруливать?!
Я отвернулась, лихорадочно соображая, — я же умная! Медленно взяла лопнувший пирожок с варением.
— Лёш, любишь сладкое?
— Люблю, тёть Тань, — выдавил он из себя, сухим горлом.
— Только один, вот, не удался. Съешь, пожалуйста, мою неумелость. Уничтожь улику! — проговорила я, основательно обдувая пирожок.
Как и предположила, Лёша застыл в нерешительности поднять руки. Нужно было действовать быстренько. Подскочила и протянула пирожок к его губам.
— Осторожно, горячий!
Обронила у самого открытого рта…
О, девчонки! . . Целилась пирожком туда, куда нужно, непременно, вареньем вниз. Незаметно для Лёши, перед тем как обронить, я его хорошенько сдавила. Мне удалось. Попала!
Я всплеснула руками.
— Ой, Лёша! Вот, я растеряха!
Хватая полотенце и отнимая его руку от трико, я ещё раз надавила на пирожок. Варенье потекло по штанине к колену и между ног. Я просто снайпер! Попала на пятно с первого раза. Вытирать сама уже не рискнула, подала полотенце Лёше.
Принимая его обратно, виновато проговорила:
— Давай-ка, Лёш, иди в ванную. Сними. Вечером застираю. Трусы, поди, тоже в варенье…
Говорила, я как тётя Таня. Честно! В этот момент мне было не до экзотики и грез. Оно как-то само собой вышло — про трусы! Я представила, как у него всё там слиплось и мне стало жалко бедненького, но другого выхода из создавшейся ситуации у меня не было. Или не нашла. Не сидеть же Лёше на кухне до следующего года. Сам бы он, с характерным белым пятном на трико, ни за что не встал.
Лёша пожал плечами.