Вошла. Точнее попыталась.
Людмила, в беленьком костюмчике, похожем на медицинский — широкие брючки и пиджачок с коротким рукавом, стояла у стеклянного столика, уставленного разными флакончиками. Рядом с ней находился мужчина, или скорее мужчинка, — стройный жгучий брюнет, в джинсах низкой талии и рубашке с выточками, идеально уложенными волосами.
— Люд, мне подождать? — машинально прикрывая дверь, оставаясь вне комнаты, спросила я.
— Нет, нет, Тань, заходи… Андрюсик уже уходит…
Я подняла глаза к потолку. "Андрюсик, да?!" , — мысленно перекрестилась и, толкнув двери, сделала вторую попытку.
— Как договаривались, Люд, — кивнув Андросику, здороваясь, произнесла я.
— Так я поехал, Людмилачка Алексеевна… — проговорил массажист, не проявив ко мне интереса, буквально проигнорировав. Меня это задело, немного…
— Да, да, езжай. Клиентка два раза уже звонила… — ответила ему Люда.
Проводив Андрюсика, она закрыла двери на ключ. Я выдохнула.
— Привет, подруга.
— Привет…
— Снимай одежду. Чего стоишь? — вернувшись к столику, натягивала медицинские перчатки, проговорила она.
— Совсем?
— То есть — абсолютно! Раздевайся и садись в кресло. Ноги вверх — лягушкой…
— Может не надо, Люд. Я как-то передумала.
— Перестань! Никогда у гинеколога не была?
— Была…
— Вот, и садись. Сначала нужно удалить корни волос.
Я обреченно разоблачилась до абсолютно, уселась в кресло, раскинулась. Люда со знанием дела осмотрела мою за тридцать промежность, от чего я почувствовала спазм…
— Танька! . . Расслабься. Чего зажалась? Шугаринг, пилинг и ты просто девочка! Сейчас, на водяную баню, сахар поставлю и начнём.
Люда разогрела сахарную смесь, скатала из неё шарик.
— Будет щекотно.
Я зажмурилась. Люда размазала шарик на половых губах, дернула. Вас когда-нибудь счищали за самое нежное место?! Я ойкнула! Ноги сами судорожно пошли на сжатие.
— Тебя что, привязать?
— Прости, Люд, я не хотела.
— Выше ноги! Таз вперед. Где наш шоколадный глазик?
— Людка! Перестань! Я сейчас от стыда провалюсь!
Совершенно не обращая внимания на мои телесные и душевные страдания, Люда рассматривала меня там куда я и мужика не подпускаю, и скатывала из вареного сахара новый шарик. Продолжение "сладкой" муки следовало.
— Выдохни… Будет сильно больно…
Люда заклеила мне анальное отверстие, дернула…
— Аааааа! . . — взревела я, ртом хватая соленую слезу.
— Горячим воском больнее, — успокоила она меня, снова скатывая шарик…
Я покорилась. В конце концов, красота требует жертв — от женщин, и эти возвышенные слова не кажутся уж такими театральными, избитыми, когда сидишь на кресле, похожем на гинекологическое, в позе лягушки, подвергая укромное нежное место Бразильской эпиляции…
И кто только придумал эпиляцию, больше похожую на экзекуцию? Хотя знаю, её придумали женщины! Сестры из Бразилии, — вот дуры! Я сжалась, Людка снова сдернула с меня сахарную липучку…
Глава двенадцатая.
На обдирание моих интимных мест, завуалировано выражаясь — зоны бикини, у Люды ушло полчаса. Но, какие это были полчаса! Я глотала слезы, стараясь не кричать, но последнее у меня плохо получалось, — нет-нет, да как взвизгну! Людка просто садистка мастер-класс, — ощипывала меня, словно курочку, смазывала лосьоном для эпиляции, сдабривала присыпкой, пока моя промежность не приобрела товарный розоватый цвет, помолодела лет на десять, минимум.
Людмила, к моим бедрам в позе лягушки, поднесла круглое зеркальце, чтобы я могла полюбоваться её работой — вид снизу, совершенно голенькой промежности. Сквозь влагу на глазах, я там себя не узнала.
Довольная моим удивлением, она спросила:
— Бикини-дизайн делать будем?
— Что?
— Бикини-дизайн!