Легко, без тени смущения, он скинул одежду на пол и залез в ванную, с интересом осматривая систему кранов и душа. Открутил один кран, прогулялся в другой конец ванны, проверил воду, передёрнулся, — холодная. Открыл второй кран, прогулялся и с восторгом воскликнул: "О, горяченькая пошла". Поискал глазами и в углу увидел водонагреватель, сложив два и два, весело погрозил ей пальцем. Покрутил переключатель на душ, без эффекта. Ещё покрутил, бесполезно. Догадался поднять вверх и мгновенно отпрянул, — предательский душ выплеснул на него сзади изрядную порцию холодной воды. Она сидела, удобно устроившись рядом, на стиральной машинке, и заливисто хохотала, наблюдая за его открытиями.
Постепенно взгляд её стал изучающим и серьёзным. Близость этого мужчины, такого открытого, сильного и уверенного в себе, по-настоящему волновала. Эти мокрые волнистые волосы, крупные ловкие руки, легко скользившие по телу, сильные крепкие волосатые ноги… Обилие волос на ногах живо напомнило ей о почти забытой девичьей примете: если у мужчины очень волосатые ноги, то жизнь его будет успешной и богатой. "Очень правильная примета", — улыбнулся второй план. А первый… Первый бесстыже уставился на член, невероятно крупный и красивый даже в таком спокойном состоянии.
Заметив её взгляд, он улыбнулся и решил, что время пришло.
— Не хочешь мне помочь? . .
— Ммм? . . — она вопросительно посмотрела на него.
— Я уже почти весь чистый, — поставив ногу как опору на край ванны, склонился к ней. Его карие влажные глаза смотрели исподлобья многозначительно, а член так волнительно качался между ног… — В принципе я и сам могу…
Соскользнув со своего "пьедестала", в лёгкой растерянности она приблизилась. С трудом соображая, выдавила немного геля на руку и мягко обняла ею член. Держать в руках эту тяжёлую штучку было здорово приятно, особенно после пары нежных движений вдоль… Подушечками пальцев она чувствовала набегающую кровь внутри и смотрела… Смотрела широко открытыми глазами, почти не мигая. Наконец, сдвинула крайнюю плоть и двумя пальчиками обхватила открывшуюся головку снизу, как бы оценивая её отдельно от остального. Вывод был однозначным: этот член абсолютно совершенен!
Лёгкими касаниями заботливо погрузила всё это великолепие в пену, шутливо придав ей вид высоченного пирожного. Посмотрела ещё раз на результат и отчётливо произнесла вердикт: "Вкуснятина!". В полном соответствии с оным открыла рот, высунула язычок и стала, примериваясь к особо аппетитным кусочкам, как бы слизывать с них вкуснейший крем, едва не касаясь пены и закатывая глаза от удовольствия. Он же стоял с надменным видом короля, позволяющего любоваться собою, — тоже дурачился.
— Пришла пора душа, — ласково сообщила она члену и смыла с него всю пену. И, уже выше, самому "королю": — Теперь я должна проверить качество своей работы, сир, — приседая в книксене, самым кончиком языка коснулась маленькой дырочки наверху. Коснулась ещё и замерла. Потом аккуратно так постаралась просунуть его внутрь, но ничего не получилось. С досады широким язычком надавала "пощечин", но быстро одумалась, и, уже едва касаясь, прилежно прошлась вкруговую по нижнему краю головки. Качество, судя по всему, удовлетворило её абсолютно. Широко открыв рот, она вобрала в него головку, практически не прикасаясь к ней, и медленно жарко выдохнула…
Наконец, сомкнула губы и облизнула вздрагивающую плоть; облизнула ещё раз и жадно всосала в себя, не сдерживая стон удовольствия. Тем временем правой рукой неспешно разведала территорию сзади, там оказалась прелестная на ощупь мужская попа, нежно трогать которую было здорово приятно. Постепенно втягиваясь, она забыла о глупых забавах и полностью погрузилась в процесс, причмокивая и постанывая, всё сильнее сжимая его, его и… собственные мышцы внутри. Этот единый ритм удовольствия готов был вот-вот дойти до финала, как вдруг он мягко отстранился, выключил воду, вышел из ванны и за руку увёл её в комнату.
В центре комнаты на полу лежал так и нераскрытый свёрток с подарком. Она подняла и поставила его в зеркальную нишу в стене, решив продлить удовольствие предвкушения. Голый и мокрый, он прижался сзади, и, сдвинув прядь тёмных волос, нежно поцеловал её в шею. Подушечками пальцев нашёл и погладил брови, пощекотал реснички и, едва касаясь, змейкой пробежал по бархатистой коже щёчек, нашептывая в ушко: "Наталюша, Натулька, Наталюшечка, Натулёночек, Наташуля… " Её дыхание сбилось окончательно, в центре сосков покалывали крошечные стрелы, а внизу всё было уже просто неприлично мокрым. Спустившись по линии шеи, он еле ощутимо погулял самыми кончиками пальцев по груди, попетлял вокруг сосков, оттянул край платья и заглянул за вырез.
Такой долгой, романтичной и в чём-то целомудренной прелюдии у неё уже давно не было. Хотелось немедленно развернуться, сбросить платье, тесно прижаться и потрогать его всего-всего. Под напором этого желания она даже невольно выгнулась, грудью плотнее прижалась к этим жарким и влажным рукам, а попой — к эрегированному члену. На что он тут же развернул её к себе лицом и пристально посмотрел в глаза.
Это был совершенно колдовской взгляд, не знающий границ и преград, он смотрел прямо в душу, в её изначальную сущность, проверяя все свои догадки и открывая новые.