Хорошо хоть, на нём не было лишней одежды; а шорты, конечно, пострадали. Ведь ненароком она заляпала всё в радиусе двух метров, не взирая на врождённую аккуратность. Просто победила натура Художника и даже где-то Скульптора, готового ваять и восхищаться, отбрасывая с любимого лица всё лишнее.
Слава Богу, обошлось без порезов.
— Теперь моя очередь, — загадочно бросил он, вытираясь после душа.
— Какая такая твоя очередь? -испуганно округлив глаза, она отошла на всякий случай подальше.
— Сейчас я буду тебя… — ох, уж эти театральные эффекты, -… красить!
Сам тщательно вытер её после душа, запретил одевать трусики, поинтересовался, в чём она пойдёт в гости. Увидев наряд, удовлетворённо кивнул и за руку привёл к туалетному столику.
— Ну-с, с чего начнём, — передразнил её.
— С поцелуя, — закрыла глаза и подставила губки трубочкой.
Так и сделали. Потом ещё и ещё… Всё это грозило сильным опозданием.
Собрав остатки воли в кулак, взялись за карандаши и кисточки.
Рисовать нечто на чужом лице для него было достаточно волнующим делом. Хотелось получить красивую картинку и взгляд, полный восхищения его талантами. Она же была сильно занята, ведь в поле доступности её рук оказалось его тело. Иногда косила глаза на результат и подправляла его действия. А иногда неожиданно "кусала" его руки или нежно облизывала пальцы.
Так, смеясь, играясь и шутя, они кое-как вышли из дома.
Их встречали с приятным удивлением, она специально "забыла" предупредить, что придёт не одна. Знакомились "Дима! Ира! Алексей! очень приятно, спасибо, взаимно, рады видеть, это так неожиданно", улыбались, радостно делились комплиментами и суетно помогали друг другу накрыть на стол. Творение их рук под названием "Блюдо" вызвало всеобщее оживление и нетерпение. Окончательно расставив бутылки, соки, воды и салфетки, наконец, расселись.
"За встречу!" — первый тост был сигналом к уничтожению шедевра кулинарного искусства. Рыбка в овощах была бесподобной! Её закусывали метёлками зелени и постоянно убегающими куда-то оливками, закатывали глаза и с наслаждением облизывали пальцы.
Потом было за знакомство, за рыбку, за гостеприимных хозяев, за лето и, конечно, за любовь! Последнее явно требовало дополнения, она постучала вилкой по своему бокалу и очень нетрезвым голосом предложила: "За фантастический секс! Джентльмены пьют дам на брудершафт". "У-у-у… — подумал он, — Сатурну больше не наливать", — и, целуя её терпкие после вина губы, увлёк на медленный танец.
Прижимаясь в танце, она в пьяном угаре откровенности, на ушко рассказала ему кое-что из того, что связывало её с этой семейной парой. Эти неоднозначные подробности отразились в его штанах стойкой эрекцией, и, он увлёк её в соседнюю комнату, нисколько не волнуясь о том, чтобы прикрыть дверь. Быстро расстегнул джинсы, без лишних слов надел презерватив и, поставив её раком, грубо вошёл, работая в режиме мощного стенобитного орудия. Она честно старалась не орать, но сдавленные стоны становились всё громче и громче.
Если бы они способны были в тот момент отвлечься, то заметили бы, как за ними наблюдает другая пара, улыбаясь, целуясь, лапаясь и постепенно всё больше распаляясь от их естественной животной страсти. Так что к тому времени, когда он задрожал, откинул голову назад и кончил, другой мужчина в соседней комнате запрокинул юбку своей жены и нагло искал своим членом такую же горячую и мокрую пиздёнку, какую он видел только что.
Разгорячённые и мокрые, они рухнули на кровать.
Постепенно они поняли, что происходило за открытой дверью. Понимающе улыбаясь, выглянули, стараясь не мешать. Картинка здесь была зеркальным отражением их собственного акта. Разве что Дима кончил чуть быстрее.
Это пикантное событие на удивление мало кого смутило; все вели себя очень естественно, много пили, смеялись и говорили колкие двусмысленности. Пока девочки организовали чай с тортом и фрукты, мальчики быстро нашли общую тему для беседы. Машины и компьютеры — вот две безотказные темы для любого представителя мужского сообщества старше семи лет.
Напоследок сделали общий снимок, сердечно расцеловались и пожелали друг другу чаще пить за фантастический секс. Уходили обкушавшиеся, через одного нетрезвые и поголовно уставшие.