Ну как, выкинув. Природа, как известно, не терпит пустоты. В моем бесшабашном черепном пространстве начинает брезжить другой вопрос, — "Замутить с француженками, что-ли… А что? Вот чего это весь экипаж уже ушел, все их штурманы-капитаны и более толстопопые стюардессы, все урулили! А эти две сидят, шушукаются? Не уходят? Просто покурить остались, а им на втором этаже дали комнаты для некурящих? Или виды какие на меня с Паскалем имеют?" Словом, в голове роится вся обычная в таких случаях чепуха, подталкивающая к тому, чтобы встать и подойти. И одновременно удерживающая от того же.
К столику подсаживается еще один любитель покушать в компании, его зовут Генри, и он откуда-то из Британи (Бретонь?) , если я правильно расслышал при первом знакомстве. Понимаю, что сейчас начнется пьянка по-типу русской, ибо за неделю совместных ужинов я уже успел досконально изучить повадки своего временного начальника. В подтверждение моих догадок официантка приносит запотевшее ведёрко с бутылкой красного вина, воткнутой в пока еще целый лед. Фужеры для меня и Генри, Паскаль не пьёт ничего, превышающего Хайнекен 0, 33 за вечер, а его банка уже пуста.
За обычным мужским пиздобольством быстро пролетают пол-часа, и даже сорок минут, вот уже и часа как не бывало. Приносят виски. Когда этот французский алкаш успел его заказать? Я не заметил… Далее, натурально, следует ответный ход. Ну, в смысле, следующий вискарик — за мой счет. Водя уже изрядно повеселевшей головой по сторонам, я к своему удивлению замечаю, что недавнее видение материализовалось за соседним столиком, а поймав мой взгляд, слегка улыбается, и приподнимает свой стакан с чем-то темным — cheers!
Ну, отчего же не ответить? Губы сами по себе посылают вежливую улыбку обратно, и тут же прикладываются к Red Label’у. Блин, из-за этого Генри приходится бодяжить виски местным льдом?
Паскаль отмечает наметившееся "сосу-сосу" (от Василия Аксенова просто так не избавишься) , и, пожелав "пр-р-р-риятного вечер-р-р-а" встает, вежливо откланивается. Он и пьет мало, и ест немного, с девочками не путается, хотя один раз упоминал про подругу в Сербии. Или Хорватии? Ну, пока он там бегал, миротворил, короткий полковой роман, не иначе.
Фемина тоже встает, и быстро завершает логическую рокировку её столик — наш столик, типа "я тут вместо вашего друга, а то вдруг вам уже стало скучно без него…"
Нам не скучно, ибо мы точно знаем, сколько разных Label’ов томятся на полках в баре, тоже готовых провести с нами и вечер, и ночь, а если припадет на вечер субботы — то и утро воскресенья!?
К счастью для печени — сегодня не суббота.
Последующее быстрое знакомство удивляет — её зовут Мишель. Ну, не так, чтобы очень сильно удивляет, но эта страна — англоязычная Африка, я тут с французами по недоразумению, а местные дульсинеи, как правило, обзываются родителями на манер их белых далеких сверстниц где-нибудь в Америке, или на худой конец — в Англии? В моей мобиле, по крайней мере, значатся Джейн, Дороти, Мерси, и Стефани. Все заведенные в память собственноручно владелицами номеров, ну, я уже рассказывал — мороженое там, "чэпмэн" на халяву, они расплачивались десятизначными числами, как будто моя мобила — банкомат, а их номера телефонов — оплата за выпивку или фруктовый лед.
Выясняется, что у Мишель папа работал по вахтам в Сенегале, мама из Доминиканы, а потому у неё, и у остальных 13-и (!) братьев и сестер нестандартные имена. Ну, да мне-то что. Я пропеваю вслух, — "Michelle, ma belle…" , француз понимающе скалится, хозяйка имени не вкупает. Ну, молода еще, про Битлсов не слыхала, поди. А может, никогда и не услышит уже…