Чего здесь только не было! Кружевное белье столь блядского вида, что его можно было рассматривать как вполне самодостаточный объект страсти, высокие сапоги-ботфорты, микроскопические кофточки с вырезами в районе сосков, корсеты, чулки, платья, юбки которых состояли из шнурков. Элла таращила глаза на все это великолепие и никак не могла остановиться на чем то одном. Можно было биться об заклад, она даже не подозревала, что такие вещи существуют. Стремясь нагнать упущенное, женщина хватала то трусики-танга, то открытые лифчики, не скрывающие грудь, а лишь подпирающие ее снизу. Я посоветовала ей купить ажурный корсет с резинками для чулок, собственно чулки и минималистские трусики, ажурные, высоко вырезанные.
— Не, ну че такие цены, че за цены то, блин? — послышался русский голос. Мы как по команде дружно обернулись.
— Баа! А вы какими судьбами? — на нас, раскрыв от удивления рты, смотрели наши давние знакомые, Олеся и Саша. Мы провели с ними немало приятственных минут и часов в загородном доме гостеприимной Мадлены. О Мадлене рассказывать надо отдельно, поэтому здесь в детали вдаваться не стану. Мы расцеловались.
— В нашем полку прибыло! — приветствовал их Игорь. Мы дождались, пока Элла купит себе обмундирование, и направились в гостиную клуба.
— Господи, откуда вы выкопали этих мастодонтов? — горячо шептала Олеся мне в ухо, — у этого, как его, Марксена, стоит? Да ты что? Слушай, прямо любопытство разбирает, ни разу не пробовала такого. Правда классно трахается? Во дела…
Мы сидели на полукруглом диване, потягивали коктейли и забавлялись реакцией Вершковых на происходящее. Они конечно, уже отошли от первого шока, но не полностью. Разгоряченная публика, максимально откровенно демонстрирующая свои телеса, вызывала в их советских душах противоречивые эмоции. С одной стороны велик соблазн вкусить удовольствий сполна. С другой — как можно? Ох…
В двух метрах от нас танцевала пара — мужчина лет пятидесяти с волосатой грудью и поджарым задом, и пышнотелая но стройная девушка лет двадцати пяти. На девушке клетчатая короткая юбочка-шотландка и маечка-невидимочка, на мужчине трусы-танга. Спереди под трусами вполне недвусмысленно дыбится член. Девушка в танце откровенно прижимается к его паху, от чего эластичная черная ткань натягивается все сильнее. Не долго думая, мужчина, задирает юбку и приспускает партнерше трусы. Продолжая танцевать, мнет ее голые ягодицы, раздвигает их, потом забирается рукой в редкий кустик волос. Девушка постанывает от удовольствия, но из-за музыки звуков не слышно, только лицо ее искажается от сладострастной гримасы.
— Ох, баловница, — вдруг хихикает Марксен. Оказывается, шустрая Олеся подбивает его присоединиться к танцующим. Марксен уже чуть расслаблен от алкоголя и, поломавшись, идет в круг. Аскетичные синие трусы профессора несколько контрастируют с нарядами остальной публики, зато белье Олеси вполне компенсирует неказистость Вершкова. На девушке прозрачная блузка, под которой более чем откровенное белье.
Слегка покачиваясь на поворотах, они крутятся под томительно медленные звуки и естество мужчины постепенно заявляет о себе, округляется, отчетливее проступает под хлопчатобумажной тканью. Когда Олеся как бы невзначай трется о нее лобком, Марксен напряженно замирает и что-то ей говорит. Так и слышу: "Ну что вы, деточка, неловко же, люди смотрят". Олеся хихикает и что-то отвечает. Сзади к ней приклеивается пузатый и важный дядечка. Он бесцеремонно обхватывает ее за талию и они продолжают танец втроем. Девушка заигрывает с обоими, ее попка ерзает то вперед то назад, демонстрируя готовность удовлетворить сполна и того и другого.
Изучив местную публику, я присмотрела для себя двоих — низкорослого крепыша в красной сетчатой майке и интеллигентного вида симпатичного господина, худого, но хорошо оснащенного. Игорь мой выбор одобрил, посоветовав начать с крепыша.
— К чему разбрасываться? — пожала я плечами, — берем обоих.
Я пригласила их на танец и уже через несколько минут мы вчетвером удалялись в дальний кабинет. Элла осталась одна, но заметила это не сразу, так уж увлечена была разглядыванием чужих нарядов. Своим она видимо очень гордилась, непрестанно выпячивая грудь и задирая то одну, то другую ногу, затянутую в чулок. Я была уверена, что в ближайшее время ее заметят и оттрахают так что мало не покажется. Здесь с этим просто.
Крепыш при ближайшем рассмотрении оказался немолод, хорошо за пятьдесят. Мужчины этого возраста будили в нас с Игорем особую чувственность. В отличие от худого он предпочитал действовать с места в карьер. Только мы расположились на матрасе, как он повалил меня навзнич, грубо задрал мое платье и в мгновение ока стянул трусики.
Быстро по деловому изучил, с чем предстоит иметь дело, и удовлтеворенно полез за членом. Я хотела было несколько притормозить его пыл, но Игорь придержал меня рукой. Пришлось подчиниться и раздвинуть ноги. Положив голову к мужу на колени, я подалась чуть вперед и крепыш вставил в меня такой же как и он сам, крепенький не очень длинный член с круглой выпуклой головкой. Пока он трахал меня, надо сказать очень умело и со вкусом, долговязый ласкал грудь. Ему помогал Игорь и я очень скоро уплыла в заоблачные выси, не замечая любопытствующей публики, которой в таких заведениях всегда хватает. На нас смотрели через специальные отверстия в стене, но хоть не мешали и то счастье.
Крепыша сменил долговязый. Пока его коллега, присев рядом, прилаживал свой инструмент к моему рту, он медленно, словно проверяя мое терпение, проталкивал в меня свой массивный член. После скромных размеров предшественника, контраст был весьма ощутим. Внутри стало тесно и еще более мокро. Этот был более изобретателен. Трахая, он прихватывал губами мое ухо, что-то бормотал по немецки и, войдя в исступление, приподнимал меня за ягодицы к себе.
— Ну и сколько раз ты уже кончила? — наклонившись, спросил Игорь.
— Два… сейчас… ооооох… . третий… .