Кстати: Света: Скосив взгляд на кресло, я увидел, что она продолжает все так же сидеть на нем, раскинув ножки и наблюдая за нами. Вот только глаза ее были полу прикрыты, но это не мешало ей видеть то, что мы делали и чем мы занимались, сочные губки были приоткрыты, и она ртов втягивала воздух, а трусики были уже сдвинуты в сторону и пальцы ласкали обнаженную киску, покрытую влагой. То, что она видела, возбуждало ее. Но она оставалась наблюдательницей, не вмешиваясь в происходящее.
Вовка поднялся на ноги, после того как поток спермы выплеснувшийся из меня иссяк, подхватил меня на руки и перенес в спальню, где опустил на кровать. Накрыв меня своим телом, он снова стал обжигать поцелуями мои губы, отвечавшие на его губы. Правая рука гладила мой бок, пока не переместилась на бедро, которой стала уделять свое повышенное внимание.
Я приподняла правую ногу и обхватила ею ноги Вовки, накрыв их, обнимая. Голенькими выбритыми лобком и промежностью чувствовала, как прижимаются ко мне его твердый член и яички, которые обжигали меня своим жаром, отчего я снова начала возбуждаться, но возбуждение это было не совсем обычным — все мое тело охватывала сладкая истома, а вот член почти никак не реагировал.
Его губы прошлись по моей щеке, достигли уха, которое он слегка прикусил, я отчетливо почувствовала его горячее дыхание. А потом мужские поцелуи переместились на мою шею.
Как же мне было хорошо, так хорошо и сладко мне никогда не было с девушками раньше.
— Лада, ты сводишь меня с ума, — признался Вовка, когда освобождал меня от платья.
Я могла бы ответить ему тем же, но у меня на это не было сил, хотя мой ответ и так был очевидным и красноречивым.
Прошло какое то время прежде чем совместными усилиями мы оставили Вовку без одежды, а он меня еще и без стрингов, но оставив на мне чулки, пояс с подвязками и лифчик.
Продолжая его ласкать, я каждой своей клеточкой ощущала его налитое спортивное тело.
— Соскучились без меня? — в спальне появилась Света, присоединяясь к нам. — А у меня для вас кое-что есть.
Она уже была раздета и действительно, кое-что у нее для нас было. Для Вовки у нее был презерватив, а для меня смазка.
Вовка отстранился от меня на несколько секунд, чтобы натянуть на свой член презерватив. Он его даже распаковал, но посмотрев на меня, буквально ощупав мое тело взглядом, отбросил его в сторону. Я мгновенно поняла, что он задумал, но у меня не было и тени возражения по этому поводу. Он взял из моей руки смазку, которой я собиралась воспользоваться, открыв тюбик, смазал им свой член, равномерно распределив по нему смазку. Выдавил смазку на пальцы, и это уже было для меня.
Я лежащая на спине подняла ноги вверх, прижимая колени к груди, отчего моя попка тоже приподнялась, становясь доступной и открытой.
Вовка стал покрывать смазкой мой вход, ласково двигаясь кончиками пальцев по дырочке, расслабляя ее, заставляя тем самым ее чуть ли не стонать от предвкушения удовольствия и скорого чувства наполненности.
Рядом сидящая на кровати Света, наклонилась к моему лицу и когда ее губы коснулись моих губ, я почувствовала, как Вовки палец вошел в меня медленно, неторопливо, но уверенно. Мышцы моей дырочки, конечно, напряглись впервые мгновения от проникновения, обхватывая проникающий внутрь палец, покрывающий меня смазкой внутри, но напряглись не так сильно, как это было в первый раз. Его палец двигался не спеша, лаская меня внутри по кругу, смазывая смазкой и подготавливая к встрече со своим членом. Мое тело начинала вибрировать от того сильного чувства удовольствия которое начало меня охватывать. А тем временем я продолжала целоваться со Светой. Мое дыхание учащалось с каждым движением пальца Вовки.
Света прервала поцелуй, отстраняясь от меня, не отводя глаз от моих, как будто старалась заглянуть в их глубину и прекрасно видела как мне хорошо. А потом наклонилась, поднося к моему рту свою левую налитую, девичью грудь.
Меня не нужно было просить и я все понимала без слов, к тому же трудно не понять того чего от тебя ждут когда девичий сосок скользит по твоим губами. Я приоткрыла губы и Света вложила мне между ними свой сосок, который начал твердеть под ласками моих губ и языка.