— Лучше всего делать после купания, когда кожа распарена, — начала объяснять врач, — Или посадить минут на десять в таз с теплой водой. Просто берешь и оттягиваешь кожицу, насколько сможешь. Смазываешь открывшуюся головку детским маслом — этого мы сейчас делать не будем, потому что надо взять анализ мочи — и зачехляешь приборчик. После того, как вернула кожицу на место, легонечко ее мнешь, чтобы масло везде попало. И снова оттягиваешь. Запомнила?
Лена молча кивнула.
— И так 10 раз, — продолжила врач, — Оттянула, помазала, вернула на место. Только сразу предупреждаю — головка у мальчиков очень чувствительная. Так что будь готова к сюрпризам.
— Фонтанчикам неожиданности? — хихикнула Лена.
— Ага, — улыбнулась медсестра, — Все мальчики обычно во время этой процедуры писают.
— Делать каждый день, — сказала врач, — И так, миллиметр за миллиметром за пару недель полностью откроется головка.
— Я и сама могу с ним этой процедурой заниматься, — заметила Лена.
— Попробуй, — сказала врач, рывком задрав мне ноги, — Та-ак… Опрелостей нет — хорошо.
Чужие пальцы принялись щекотно щупать мою мошонку, заставив меня поежиться.
— Яички в норме, — сообщила врач, зажав мне ноги, чтобы я ими не дрыгал.
Неожиданно щекотка резко усилилась, став совсем нестерпимой.
— И рефлексы в порядке, — улыбнулась Филатова.
— Какие рефлексы? — удивленно спросила Лена.
— Смотри, — холодные пальцы снова принялись нестерпимо щекотно теребить мою мошонку, — Видишь, как подтягиваются яички, когда я их легонько трогаю. Сначала левое. Теперь правое. А сейчас оба.
— И вправду подтягиваются, — хихикнула Лена, — А то я на практике в садике никак не могла понять — нормально это или нет. Что у многих мальчиков яички трусливые — от чужих пальцев прячутся.
— Абсолютно нормально, — сказала врач.
Оставив наконец мои яички в покое, врач на пару секунд разжала мне пальцами попу, что-то высматривая в моей дырочке. Хотелось провалиться под землю от стыда.
— Все, — обернулась она на медсестру, опуская мои ноги вниз, — Теперь ты, Ириша, им занимайся.
— Взять мазок и мочу на анализ? — уточнила та.
— И не забудь померить температуру.
— Хорошо, — кивнула Ира, подкладывая мне под попу марлю.
Снова оказавшись в знакомой позе с до отказа задранными вверх ногами, я увидел в руках у медсестры тонкую палочку с ватным наконечником — за секунду до того, как она отправилась мне в попу. Было так обидно от своей беспомощности, что я не выдержал и горько заплакал.
— Чего ревешь? — проворчала Ира, — Это совсем не больно.
Медсестра насмешливо улыбнулась и принялась шуровать у меня в попе своей палочкой — явно хотела наказать за то, что капризничаю. Я обернулся на врача — та хитро улыбалась, но молчала.
— А теперь померяем температуру, — сказала Ира, наконец вытащив у меня из попы мазок.
Видя, как медсестра мажет электронный термометр вазелином, я догадался, где она собралась мерить мне температуру и снова заревел.
— Не хочу-у! — надрывался я.
— Что такое? — подошла к столу врач, — Всем детям ставят термометр в попу. Давай, Ириш.
Быстро скользнув пальцами мне за мошонку, врач легонько ее пощекотала. В следующее мгновение я почувствовал в попе посторонний предмет.
— Нас тоже так учили, — вспомнила Лена, — Щекотать, чтобы ребенок расслабил попу — перед тем, как вводить туда градусник.
— Не выталкивай термометр, — нахмурилась медсестра, глубже пихнув градусник мне в попу.
— Хочет какать? — поинтересовалась у нее Лена.
— Насчет больших дел не знаю, — усмехнулась Ира, — А вот по маленькому он у меня сходит прямо сейчас, лежа с термометром в попе.
Лена тихонько хихикнула.
— Подержи своему карапузу ножки, — попросила Ира мою няню, — Спасибо. Задирай сильнее. Ага, прижми ему коленки к груди.
Медсестра хитро подмигнула Лена, принявшись щекотать мне яички. Услышав из-за окна сдержанный смех, я повернул голову влево и густо покраснел. Мало того, что две мамы с колясками продолжали наблюдать с улицы за происходящим в кабинете, к ним присоединилась девчонка лет 14ти.
— Пописаешь в баночку для анализа? — обратилась ко мне Ира, — Нет? Не хочешь нам показать как маленькие мальчики пускают струйку?
Ирины пальцы переместились чуть ниже, сделав щекотку еще острее.
— Какой упрямый, — насмешливо улыбнулась она, — Все равно не сможешь долго терпеть.