— Блядь ебаная! Кто тебе разрешал?
Я поспешно принял прежнюю позу, Шарик еще раз ударил ме-ня, потом подошел ко мне сзади и с размаху всадил в меня свой член.
Сука! Блядь! Скотина! — приговаривал он, трахая меня.-Госпожой себя ощутила, пизда ебаная… Я молча подмахивал. Он сильно шлепнул меня по заду.
— Твоя подружка, пизда! Отвечай!
— Да, господин!
— Пизда ебаная!
— Да, господин!
Его член заходил во мне все сильнее и все быстрее.
— Скажи: моя подружка — пизда!
— Да, господин! Моя! А-а! Подружка! А-а! Пизда!
— И ты — пизда!
— Да! А! И я! А! Пизда! Господин! А-а-а-ах!
Он дернулся еще несколько раз и кончил в меня. Я почувс-твовал, как по моим ягодицам течет его теплая сперма. Он с размаху шлепнул меня по заднице и отпустил. Я упал ничком на кафельный пол.
— Ничего, — сказал Шарик, тяжело дыша, — Эта пизда еще попомнит. Это пока она нравится Хозяину, она выше всех. А по-том… Вставай, пизда!
Я встал.
— Пошли к Монстру. Быстрей.
— Да, господин.
Монстром называли невысокого пузатого мужчика с сильно волосатыми руками, ногами и грудью и потрясающей длины членом (он ходил голый, если не считать такого же, как у всех рабов ошейника). За длину члена, а также за способность трахать без передыху на протяжении часа-двух-трех (в чем я скоро имел случай убедиться), кстати, Хозяин и назвал его Монстром. Монстр работал в поместье Хозяина поваром.
Когда Шарик привел меня на кухню, Монстр сидел в углу и наблюдал за тем, как суетятся возле котлов двое длинноволосых самочек в коротких белых халатиках. Я, наученный опытом, сра-зу же встал в позу наслаждения.
— Вот, Монстр, — сказал Шарик, — Хозяин велел тебе эту пизду привести. Звать Губкой.
— Я гляжу, ты ее уже поучил,- сказал Монстр, почесав пах. — Новенькая что ли?
— Ну. Их вчера двоих привезли. Одну пизду Хозяин для своей постели приказал приготовить, а эту — к тебе.
— Та — симпатичная?
— Да не бог весть что, но гонору много. Представь, я ее в ванну отвел, она там и меня, и Кисулю с Букашкой на колени поставила, а Кисулю трахнула. Я, говорит, ваша госпожа.
— Да?- Монстр ухмыльнулся.- Вот блядь. Посмотрим, что она запоет, когда Хозяину надоест. Эй, как там тебя?- крикнул он мне.
— Губка, господин, — ответил я.
— Чего сидишь? Вон, котлы грязные, иди чисти.
— Да, господин.
Я принялся за дело.
— А задница у нее ничего, здоровая, — меланхолично заме-тил Монстр.- Ты ее уже ебал?
— Ну, — Шарик подошел к одному из котлов, похлопал по заднице хлопотавшего возле котла самку, приоткрыл крышку, вдохнул аромат- Что там у Хозяина на обед?
— Суп харчо,- лениво ответил Монстр, продолжая разгляды-вать меня,- А в рот она как берет?
— Ну, нормально. Так чё спрашиваешь, возьми да проверь.
Ладно, Монстр, я пошел,- Шарик ловко вытащил из супа полусва-ренную куриную ногу и пошел, впившись в нее зубами.
— Ну пока,- сказал Монстр. Он подошел к одному котлу, попробовал из него, понюхал, как обстоят дела в другом. — Ладно,- сказал он, зевнув и почесав пах, — Я пойду подремлю. Когда вода закипит, позовете.
И он ушел в каморку. Я продолжал отдраивать котел, как вдруг мне пнули под зад. Я обернулся — передо мной стояли обе самки.
— Как ты стоишь, пизда?- спросил один из них и замахнул-ся. Я поспешно встал в позу наслаждения. Они засмеялись.
— Ты знаешь, кто ты?
— Да, госпожа. Я ниже всех.
— Правильно. Меня зовут Рафаэлла, а ее — Лодочка. Будешь нам подчиняться.
— Да, госпожа.
От дальнейшего меня избавил крик Монстра:
— Эй, Губка, иди сюда!
Я пришел к нему в каморку, опустился на колени рядом с его лежанкой.
— Да, господин.
— Уснуть не могу. Сделай-ка минетик.
— Слушаюсь, господин.
Я принялся за дело. Так начиналась моя рабская жизнь. Я сделал Монстру минет, потом он поставил меня раком и трахал, потом Лодочка почтительно сообщила Монстру, что вода кипит и он пошел к кастрюлям, потом что-то начал над ними колдовать, а мне знаком приказал стать перед ним на колени и продолжать делать ему минет.
Потом он, наконец, кончил. Тут пришли две новые самочки (одну Хозяин назвал Капелькой, а другую — Граблей), длинново-лосые, в симпатичных черного шелка плавочках и, конечно, с ошейниками. Они подавали Хозяину на стол во время обеда. Оба они с интересом разглядывали меня, но задать вопроса не реши-лись, опасливо поглядывая на Монстра, который, то и дело по-чесывая в паху, распоряжался Рафаэллой и Лодочкой.
Когда обед был подан, Монстр опять завалился спать, при-казав разбудить его, когда закипит вода. Рафаэлла с Лодочкой немедленно начали кушать сами, отправив меня чистить котлы и кастрюли, и набирать воду. Потом, правда, сжалившись, они по-ложили мне целую миску рисовой каши. Но ложки не дали.
— Такой пизде как ты ложка не положена,- смеясь сказал
Рафаэлла.
— Да, госпожа, — как можно покорнее сказал я. Не вставая с колен я вылизал всю миску дочиста. Потом…
Это был очень тяжелый день. До самого вечера мне приш-лось делать самую грязную работу на кухне. При этом, когда Монстр отворачивался или куда-то уходил Рафаэлла или Лодочка норовили пнуть меня или щипнуть или шлепнуть по заду.
Наконец, пришел вечер. И это был тяжелый вечер. На кухню пришел Шарик и, подгоняя нас пинками и матерясь, отвел меня, Рафаэллу и Лодочку в дальний барак.
На полу барака лежали несколько охапок соломы, на кото-рых сидели и лежали уже знакомые мне Букашка, Кисуля и Капелька с Граблей, и еще трое неизвестных мне самочек, в одном из которых я узнал того, кто постригал утром кусты. Когда последний из нас вошел в барак, Шарик запер за нами дверь.
Как только дверь закрылась, Рафаэлла тут же толкнул ме-ня.
— На колени, пизда!
Я поспешно принял позу наслаждения.
— А, новенькая пизда!- Из дальнего угла ко мне подошел рослый, высокий, плечистый и бритоголовый парень в коротком, чуть прикрывающем зад платье из мешковины — Как тебя зовут?
— Губка, госпожа.
— Грамотная, — с сожалением сказал парень.
— Их двоих привезли, Корова,- сказал Кисуля.- Одну, Бу-синку для себя Хозяин выбрал.
— Шарик говорит, та стерва Кисулю трахнула, кричала, что она — госпожа, а все остальные — рабы, — сказал Рафаэлла.
— Так и было,- подтвердил Букашка.- А мне сказала Шарику минет делать.
— А эта?- Корова кивнул на меня.
— А эта нормально, свое место знает.
— Все равно поучить надо, чтоб не забывалась,- подал го-лос Лодочка.
— Надо, — согласился Корова.- Покажите этой пизде, на каком она месте.
И на меня тут же обрушился град пинков, щипков и ударов.
— Не надо!- закричал я, закрывая голову руками.- Я все знаю, я — пизда, я ниже всех!
— Хватит, — сказал Корова.
— Не надо меня бить, — попросил я. — Я все, что хотите сделаю.
— Конечно, сделаешь, — подтвердил Корова,- куда ты, блядь, денешься. Для начала ты полижешь у меня.
— Слушаюсь, госпожа.
Мне пришлось сосать у Коровы, потом я сделал то же Рафа-элле, потом — Лодочке, потом — Кисуле, потом Рамке. Капелька с Граблей презрительно посмотрели на меня, но трогать не стали — уединились, насколько это было возможно, в дальнем углу и очень скоро оттуда стали доноситься вполне недвусмысленные охи и вздохи.
Наконец, меня оставили в покое. Я встал с колен, подгреб к стенке солому и прилег. Через некоторое время рядом со мной пристроился тот самый паренек из сада, с длинными рыжими во-лосами.
— Не бойся, — он погладил меня по руке, — они скоро перестанут тебя трогать. Так со всеми новенькими делают.
— Да, госпожа, — я вздохнул.
— Меня зовут Липа. Я всегда был самочкой. А Корова раньше была самцом.
— Так бывает? — спросил я.
— Бывает. Все бывает, что Хозяин скажет. Корова где-то провинился, Хозяин его самкой и назначил.
— А где ночуют самцы? — спросил я.
— В другом бараке.
Я уснул, прижавшись к Липе.
Утром нас разбудил пинками и бранью Шарик. Я поплелся следом за Рафаэллой и Лодочкой на кухню. Начался обычный день. Я ходил за водой и дровами, разжигал огонь, таскал котлы, мыл и чистил кастрюли и сковородки. Потом пришли Капелька с Граблей, отнесли завтрак Хозяину, потом я опять мыл и чистил, потом Монстр забрал к себе в каморку Лодочку. Тут пришел Шарик, мне сказали взять большую флягу и мы пошли кормить рабов. Я тащил флягу, а Шарик сопровождал меня, показывая дорогу.
Дворовые рабы — и самцы и самки обедали под навесом на заднем дворе. Впрочем, самочек там было всего двое — Липа и Рамка. А самцы были одеты только в набедренные повязки, как Шарик. Они, когда мы появились, сразу же встали в позу наслаждения, не передо мной, конечно, а перед Шариком. Самцы, а их было четверо, приветствовали нас шумными криками. Сперва Шарик приказал мне наложить кашу в миски самцам, потом разрешил положить и самочкам. Ложек, правда, не было ни у тех, ни у других.
— Шарик, дай пизду попробовать, — ухмыляясь на меня, сказал один из рабов и попробовал ущипнуть меня за зад. Я замер, боясь пошелохнуться и, опустив вниз глаза, видел, как топорщится его член под набедренной повязкой. Однако Шарик стукнул раба по руке и сказал:
— Ты, Свин, иди Корову еби, ее можно.
— Так Корова сегодня на поле, ее Козел сегодня ебет, -сказал Свин
— Тогда ручками поработай, — сказал Шарик.
— Ладно-ладно, — Свин скорчил рожу, но отошел.
— Пошли, — сказал Шарик мне, и я поплелся за ним. Мы вышли за ворота мимо скучающего, жующего жвачку самца, одетого в штаны и вооруженного длинным кнутом.
— Кормежку на поле понес? — спросил охранник.- Эта пизда новенькая?
— Ну, — кивнул Шарик.
Мы вышли и пошли к полю.
— Господин, — сказал я, — можно Губке спросить?
— Ну, спрашивай, — лениво разрешил Шарик.
— А тех, кто в доме мы кормить не будем?
— Они остатками от обеда Хозяина кормятся, — пояснил Ша-рик.
Скоро мы пришли на большое поле, которое шестеро самцов и Корова ковыряли мотыгами.
— Эй, Козел! — крикнул Шарик. — Кормежку принесли.
Самцы шумно обрадовались и неторопливо подошли к нам, следом прибежал и Корова и опустился в позу наслаждения перед Шариком. Шарик сделал мне знак наложить самцам кашу, а сам подошел к Корове, приподнял повязку и поднес к губам Коровы вздыбленный член.
*****
— Тебя пиздить или по добру согласишься?
— На что? — испуганно спросил я, ощущая себя совершенно неуютно : голый, прикованный за шею к стене…- Не бей меня, я на все согласен…
— Пиздато,- осклабился Шарик, скинул повязку и подошел ко мне.- Соси… Хорошо…-говорил он, пока я облизывал его член-…Пиздато… Молодец… Я здесь над рабами старший… Будешь мне пиздато давать, тебе тоже пиздато будет…Хорошо…
Он кончил, потрепал меня по щеке и ушел, выключив свет и заперев дверь. Мы остались одни.
— Как ты думаешь, Катюш, что с нами собираются делать?-перепуганно спросил Лайма.
— Что-что? Ебать нас будут!- буркнул я. Укутался в тряпье и уснул, несмотря ни на что.
Утром меня разбудил тот же Шарик, пнув под ребра. Он нацепил мне и Лайме наручники, отцепил цепи от стены и повел за собой.
— Куда мы? — спросил я, морщась от яркого солнечного света.
— На смотрины. Хозяин на вас посмотреть пожелал.
При свете дня я обнаружил, что мы находимся во дворе большой усадьбы. Высокий и мускулистый парень в одной — как Шарик — набедренной повязке и ошейнике выгуливал двух болонок и с любопытством разглядывал меня. Правда, ничего не сказал. Другой паренек, с длинными до плеч рыжими волосами, одетый в коротенькое платьице, искоса взглянув на меня, продолжал постригать кусты.
Шарик привел нас в просторную комнату и приказал встать на колени. Через некоторое время в комнату вошли Вахтанг Тигранович и невысокий, лысый и толстый мужичок в парчовом халате. Шарик опустился на колени и пал ничком, заодно дернув нас за цепи, чтобы мы сделали так же.
— Шарик!- недовольно сказал Вахтанг Тигранович.- Так нам не видно.
Шарик поднялся на ноги и поднял нас.
— Иди сюда, малышка,- сказал лысый и толстый мне. Я сделал несколько шагов к нему, моя цепь натянулась, лысый взглянул на Шарика и скомандовал:
— Пшел вон.
— Слушаюсь, Хозяин, — подобострастно ответил Шарик и неслышно убежал.
Я стоял под пристальным, ленивым взглядом лысого, неловко пытаясь прикрыться ладонями.
— Ну что ж, Вахтанг,- сказал, наконец, лысый. — Пожалуй, это будет неплохое приобретение. Как, ты говоришь, его называли? —
— Катькой,- ответил Вахтанг.
— Катька… Фи, как грубо. Иди сюда, малышка, поближе, не бойся. Повернись. Наклонись ко мне.
Я наклонился к лысому, он ухватил пальцами меня за щеку, потрепал.
— Какие губки. Теперь тебя будут звать Губкой. Ты теперь самочка. Поняла?
— Да, — сказал я и тут же получил пощечину.
— Следует отвечать: да, Хозяин. Какая ты грязненькая. А теперь ты,- он повернул голову к Лайме.- Как тебя называли?
— Лайма, Хозяин,- быстро нашелся Лайма и, приблизившись к лысому, опустился перед ним на колени и поцеловал его ногу.
— Сообразительная самочка, — довольным тоном сказал лысый. — Встань. Повернись. Еще повернись. Тебя мы будем звать… Бусинка.
— Да, Хозяин, — Лайма снова опустился на колени.
— Что ж, — сказал лысый. — Я тобой доволен. Значит, прикажи Бусинку вымыть и приготовить для моей постели. А Губ-ка… Пусть Шарик отведет ее к Монстру.
— Хорошо, — сказал Вахтанг.
Поведение Шарика, когда мы вышли, резко изменилось. С Лаймой-Бусинкой он обращался теперь подчеркнуто почтительно, пропустил его вперед, а меня не замечал вообще. Я поплелся за ними следом. Шарик привел нас в большую ванную комнату, где на скамеечке в вольных позах сидели двое абсолютно голых, если не считать ошейников, мальчишек лет пятнадцати. Они были накрашены и напомажены и весело обсуждали что-то свое.
— Эй, блядешки,- прикрикнул Шарик.- Хватит трепаться. Хозяин приказал приготовить для своей постели госпожу Бусинку.
— Живей,- он шлепнул ладонью по заднице замешкавшегося мальчишку. Те почтительно взяли Бусинку под руки, помогли ей войти в ванную.
— А мне помыться нельзя будет, а, Шарик?- спросил я. И немедленно получил пощечину.
— За что?
— Заткнись, пизда,- равнодушно сказал Шарик и равнодушно ударил меня по губам. — Рот раскроешь, когда тебе скажут.
Один из юнцов, натиравший спину Лайме-Бусинке, покосился в нашу сторону и хихикнул.
— Разреши нам поучить ее, господин.
— Работай, Кисуля, — лениво ответил Шарик и повернулся ко мне. — Встань на колени, — и снова ударил по щеке.
Я поспешно опустился на колени.
— Ты неправильно встала, пизда, — сказал Шарик.
— Но, Шарик… — Удар. — Прости, господин Шарик, но я не знаю, как правильно…
Шарик засмеялся, потом спросил Лайму:
— Госпожа Бусинка позволит одной из этих блядешек пока-зать Губке, как пизда должна правильно вставать на колени?
— Позволю, — успокоенным, даже каким-то хозяйским тоном сказал Бусинка и махнул рукой Кисуле.
— Слушаюсь, госпожа Бусинка.
Кисуля отложил в сторону мочалку, которой натирал пятку Бусинке и опустился рядом с ванной на колени, раздвинув ноги, прогнув спину и руками уперевшись в пол. Я поспешил встать точно так же.
— Сообразительная пизда,- сказал Шарик, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. — И запомни, пизда, ты здесь самая последняя тварь, ты ниже всех. Ты ниже всех. И самцов, и самок.И перед всеми ты должна вставать на колени и делать то, что тебе скажут.
— Да, господин Шарик.
— Какие у госпожи Бусинки красивые ноги, — сказал второй юнец, имени которого я еще не знал. — Как они будут нравиться нашему Хозяину. Госпожа Бусинка не забудет маленькую Букашку, когда Хозяин даст ей конфету?
— Может быть и не забуду, — загадочно улыбнувшись, сказал Бусинка. Он осваивался очень быстро.
— Эй, не вставай с колен, пизда, — крикнул Шарик мне, когда я пошевелился.
— Да, господин Шарик.
— Госпожа Бусинка позволит нам идти?- спросил Шарик. — Хозяин приказал отвести Губку к Монстру.
— А кто такой Монстр? — спросил Бусинка, поднимая руку и позволяя Букашке вымыть свою подмышку.- Он раб?
— Да. Он самец.
— Подождет, — сказал Бусинка, поднимаясь из ванной, выходя и позволяя вытереть себя большим махровым полотенцем. — Я хочу кое на что посмотреть.
Я продолжал стоять в указанной мне позе. Она называлась, как я узнал потом, позой наслаждения, в такой позе очень удобно трахнуть рабыню любым способом — и в рот, и в зад, и как угодно.
— Значит, говоришь, Губка ниже всех… Почему?
— Потому что она новенькая, — поспешил ответить Кисуля. — Госпожа Бусинка, разреши нам развлечься с Губкой?
— Потерпите. Она новенькая. А я?
— А тебя выбрал для своей постели сам Господин, — ответил Букашка. — Ты сейчас выше всех.
Бусинка обошел вокруг меня, засмеялся.
— Значит, я выше всех… Эй, Губка, ты слышишь?
Шарик торопливо пнул меня в зад.