Солдатская шлюха

– Блядь ебаная! Кто тебе разрешал?

Я поспешно принял прежнюю позу, Шарик еще раз ударил ме-ня, потом подошел ко мне сзади и с размаху всадил в меня свой член.

Сука! Блядь! Скотина! – приговаривал он, трахая меня.-Госпожой себя ощутила, пизда ебаная… Я молча подмахивал. Он сильно шлепнул меня по заду.

– Твоя подружка, пизда! Отвечай!

– Да, господин!

– Пизда ебаная!

– Да, господин!

Его член заходил во мне все сильнее и все быстрее.

– Скажи: моя подружка – пизда!

– Да, господин! Моя! А-а! Подружка! А-а! Пизда!

– И ты – пизда!

– Да! А! И я! А! Пизда! Господин! А-а-а-ах!

Он дернулся еще несколько раз и кончил в меня. Я почувс-твовал, как по моим ягодицам течет его теплая сперма. Он с размаху шлепнул меня по заднице и отпустил. Я упал ничком на кафельный пол.

– Ничего, – сказал Шарик, тяжело дыша, – Эта пизда еще попомнит. Это пока она нравится Хозяину, она выше всех. А по-том… Вставай, пизда!

Я встал.

– Пошли к Монстру. Быстрей.

– Да, господин.

Монстром называли невысокого пузатого мужчика с сильно волосатыми руками, ногами и грудью и потрясающей длины членом (он ходил голый, если не считать такого же, как у всех рабов ошейника). За длину члена, а также за способность трахать без передыху на протяжении часа-двух-трех (в чем я скоро имел случай убедиться), кстати, Хозяин и назвал его Монстром. Монстр работал в поместье Хозяина поваром.

Когда Шарик привел меня на кухню, Монстр сидел в углу и наблюдал за тем, как суетятся возле котлов двое длинноволосых самочек в коротких белых халатиках. Я, наученный опытом, сра-зу же встал в позу наслаждения.

– Вот, Монстр, – сказал Шарик, – Хозяин велел тебе эту пизду привести. Звать Губкой.

– Я гляжу, ты ее уже поучил,- сказал Монстр, почесав пах. – Новенькая что ли?

– Ну. Их вчера двоих привезли. Одну пизду Хозяин для своей постели приказал приготовить, а эту – к тебе.

– Та – симпатичная?

– Да не бог весть что, но гонору много. Представь, я ее в ванну отвел, она там и меня, и Кисулю с Букашкой на колени поставила, а Кисулю трахнула. Я, говорит, ваша госпожа.

– Да?- Монстр ухмыльнулся.- Вот блядь. Посмотрим, что она запоет, когда Хозяину надоест. Эй, как там тебя?- крикнул он мне.

– Губка, господин, – ответил я.

– Чего сидишь? Вон, котлы грязные, иди чисти.

– Да, господин.

Я принялся за дело.

– А задница у нее ничего, здоровая, – меланхолично заме-тил Монстр.- Ты ее уже ебал?

– Ну, – Шарик подошел к одному из котлов, похлопал по заднице хлопотавшего возле котла самку, приоткрыл крышку, вдохнул аромат- Что там у Хозяина на обед?

– Суп харчо,- лениво ответил Монстр, продолжая разгляды-вать меня,- А в рот она как берет?

– Ну, нормально. Так чё спрашиваешь, возьми да проверь.

Ладно, Монстр, я пошел,- Шарик ловко вытащил из супа полусва-ренную куриную ногу и пошел, впившись в нее зубами.

– Ну пока,- сказал Монстр. Он подошел к одному котлу, попробовал из него, понюхал, как обстоят дела в другом. – Ладно,- сказал он, зевнув и почесав пах, – Я пойду подремлю. Когда вода закипит, позовете.

И он ушел в каморку. Я продолжал отдраивать котел, как вдруг мне пнули под зад. Я обернулся – передо мной стояли обе самки.

– Как ты стоишь, пизда?- спросил один из них и замахнул-ся. Я поспешно встал в позу наслаждения. Они засмеялись.

– Ты знаешь, кто ты?

– Да, госпожа. Я ниже всех.

– Правильно. Меня зовут Рафаэлла, а ее – Лодочка. Будешь нам подчиняться.

– Да, госпожа.

От дальнейшего меня избавил крик Монстра:

– Эй, Губка, иди сюда!

Я пришел к нему в каморку, опустился на колени рядом с его лежанкой.

– Да, господин.

– Уснуть не могу. Сделай-ка минетик.

– Слушаюсь, господин.

Я принялся за дело. Так начиналась моя рабская жизнь. Я сделал Монстру минет, потом он поставил меня раком и трахал, потом Лодочка почтительно сообщила Монстру, что вода кипит и он пошел к кастрюлям, потом что-то начал над ними колдовать, а мне знаком приказал стать перед ним на колени и продолжать делать ему минет.

Потом он, наконец, кончил. Тут пришли две новые самочки (одну Хозяин назвал Капелькой, а другую – Граблей), длинново-лосые, в симпатичных черного шелка плавочках и, конечно, с ошейниками. Они подавали Хозяину на стол во время обеда. Оба они с интересом разглядывали меня, но задать вопроса не реши-лись, опасливо поглядывая на Монстра, который, то и дело по-чесывая в паху, распоряжался Рафаэллой и Лодочкой.

Когда обед был подан, Монстр опять завалился спать, при-казав разбудить его, когда закипит вода. Рафаэлла с Лодочкой немедленно начали кушать сами, отправив меня чистить котлы и кастрюли, и набирать воду. Потом, правда, сжалившись, они по-ложили мне целую миску рисовой каши. Но ложки не дали.

– Такой пизде как ты ложка не положена,- смеясь сказал

Рафаэлла.

– Да, госпожа, – как можно покорнее сказал я. Не вставая с колен я вылизал всю миску дочиста. Потом…

Это был очень тяжелый день. До самого вечера мне приш-лось делать самую грязную работу на кухне. При этом, когда Монстр отворачивался или куда-то уходил Рафаэлла или Лодочка норовили пнуть меня или щипнуть или шлепнуть по заду.

Наконец, пришел вечер. И это был тяжелый вечер. На кухню пришел Шарик и, подгоняя нас пинками и матерясь, отвел меня, Рафаэллу и Лодочку в дальний барак.

На полу барака лежали несколько охапок соломы, на кото-рых сидели и лежали уже знакомые мне Букашка, Кисуля и Капелька с Граблей, и еще трое неизвестных мне самочек, в одном из которых я узнал того, кто постригал утром кусты. Когда последний из нас вошел в барак, Шарик запер за нами дверь.

Как только дверь закрылась, Рафаэлла тут же толкнул ме-ня.

– На колени, пизда!

Я поспешно принял позу наслаждения.

– А, новенькая пизда!- Из дальнего угла ко мне подошел рослый, высокий, плечистый и бритоголовый парень в коротком, чуть прикрывающем зад платье из мешковины – Как тебя зовут?

– Губка, госпожа.

– Грамотная, – с сожалением сказал парень.

– Их двоих привезли, Корова,- сказал Кисуля.- Одну, Бу-синку для себя Хозяин выбрал.

– Шарик говорит, та стерва Кисулю трахнула, кричала, что она – госпожа, а все остальные – рабы, – сказал Рафаэлла.

– Так и было,- подтвердил Букашка.- А мне сказала Шарику минет делать.

– А эта?- Корова кивнул на меня.

– А эта нормально, свое место знает.

– Все равно поучить надо, чтоб не забывалась,- подал го-лос Лодочка.

– Надо, – согласился Корова.- Покажите этой пизде, на каком она месте.

И на меня тут же обрушился град пинков, щипков и ударов.

– Не надо!- закричал я, закрывая голову руками.- Я все знаю, я – пизда, я ниже всех!

– Хватит, – сказал Корова.

– Не надо меня бить, – попросил я. – Я все, что хотите сделаю.

– Конечно, сделаешь, – подтвердил Корова,- куда ты, блядь, денешься. Для начала ты полижешь у меня.

– Слушаюсь, госпожа.

Мне пришлось сосать у Коровы, потом я сделал то же Рафа-элле, потом – Лодочке, потом – Кисуле, потом Рамке. Капелька с Граблей презрительно посмотрели на меня, но трогать не стали – уединились, насколько это было возможно, в дальнем углу и очень скоро оттуда стали доноситься вполне недвусмысленные охи и вздохи.

Наконец, меня оставили в покое. Я встал с колен, подгреб к стенке солому и прилег. Через некоторое время рядом со мной пристроился тот самый паренек из сада, с длинными рыжими во-лосами.

– Не бойся, – он погладил меня по руке, – они скоро перестанут тебя трогать. Так со всеми новенькими делают.

– Да, госпожа, – я вздохнул.

– Меня зовут Липа. Я всегда был самочкой. А Корова раньше была самцом.

– Так бывает? – спросил я.

– Бывает. Все бывает, что Хозяин скажет. Корова где-то провинился, Хозяин его самкой и назначил.

– А где ночуют самцы? – спросил я.

– В другом бараке.

Я уснул, прижавшись к Липе.

Утром нас разбудил пинками и бранью Шарик. Я поплелся следом за Рафаэллой и Лодочкой на кухню. Начался обычный день. Я ходил за водой и дровами, разжигал огонь, таскал котлы, мыл и чистил кастрюли и сковородки. Потом пришли Капелька с Граблей, отнесли завтрак Хозяину, потом я опять мыл и чистил, потом Монстр забрал к себе в каморку Лодочку. Тут пришел Шарик, мне сказали взять большую флягу и мы пошли кормить рабов. Я тащил флягу, а Шарик сопровождал меня, показывая дорогу.

Дворовые рабы – и самцы и самки обедали под навесом на заднем дворе. Впрочем, самочек там было всего двое – Липа и Рамка. А самцы были одеты только в набедренные повязки, как Шарик. Они, когда мы появились, сразу же встали в позу наслаждения, не передо мной, конечно, а перед Шариком. Самцы, а их было четверо, приветствовали нас шумными криками. Сперва Шарик приказал мне наложить кашу в миски самцам, потом разрешил положить и самочкам. Ложек, правда, не было ни у тех, ни у других.

– Шарик, дай пизду попробовать, – ухмыляясь на меня, сказал один из рабов и попробовал ущипнуть меня за зад. Я замер, боясь пошелохнуться и, опустив вниз глаза, видел, как топорщится его член под набедренной повязкой. Однако Шарик стукнул раба по руке и сказал:

– Ты, Свин, иди Корову еби, ее можно.

– Так Корова сегодня на поле, ее Козел сегодня ебет, -сказал Свин

– Тогда ручками поработай, – сказал Шарик.

– Ладно-ладно, – Свин скорчил рожу, но отошел.

– Пошли, – сказал Шарик мне, и я поплелся за ним. Мы вышли за ворота мимо скучающего, жующего жвачку самца, одетого в штаны и вооруженного длинным кнутом.

– Кормежку на поле понес? – спросил охранник.- Эта пизда новенькая?

– Ну, – кивнул Шарик.

Мы вышли и пошли к полю.

– Господин, – сказал я, – можно Губке спросить?

– Ну, спрашивай, – лениво разрешил Шарик.

– А тех, кто в доме мы кормить не будем?

– Они остатками от обеда Хозяина кормятся, – пояснил Ша-рик.

Скоро мы пришли на большое поле, которое шестеро самцов и Корова ковыряли мотыгами.

– Эй, Козел! – крикнул Шарик. – Кормежку принесли.

Самцы шумно обрадовались и неторопливо подошли к нам, следом прибежал и Корова и опустился в позу наслаждения перед Шариком. Шарик сделал мне знак наложить самцам кашу, а сам подошел к Корове, приподнял повязку и поднес к губам Коровы вздыбленный член.

*****
– Тебя пиздить или по добру согласишься?

– На что? – испуганно спросил я, ощущая себя совершенно неуютно : голый, прикованный за шею к стене…- Не бей меня, я на все согласен…

– Пиздато,- осклабился Шарик, скинул повязку и подошел ко мне.- Соси… Хорошо…-говорил он, пока я облизывал его член-…Пиздато… Молодец… Я здесь над рабами старший… Будешь мне пиздато давать, тебе тоже пиздато будет…Хорошо…

Он кончил, потрепал меня по щеке и ушел, выключив свет и заперев дверь. Мы остались одни.

– Как ты думаешь, Катюш, что с нами собираются делать?-перепуганно спросил Лайма.

– Что-что? Ебать нас будут!- буркнул я. Укутался в тряпье и уснул, несмотря ни на что.

Утром меня разбудил тот же Шарик, пнув под ребра. Он нацепил мне и Лайме наручники, отцепил цепи от стены и повел за собой.

– Куда мы? – спросил я, морщась от яркого солнечного света.

– На смотрины. Хозяин на вас посмотреть пожелал.

При свете дня я обнаружил, что мы находимся во дворе большой усадьбы. Высокий и мускулистый парень в одной – как Шарик – набедренной повязке и ошейнике выгуливал двух болонок и с любопытством разглядывал меня. Правда, ничего не сказал. Другой паренек, с длинными до плеч рыжими волосами, одетый в коротенькое платьице, искоса взглянув на меня, продолжал постригать кусты.

Шарик привел нас в просторную комнату и приказал встать на колени. Через некоторое время в комнату вошли Вахтанг Тигранович и невысокий, лысый и толстый мужичок в парчовом халате. Шарик опустился на колени и пал ничком, заодно дернув нас за цепи, чтобы мы сделали так же.

– Шарик!- недовольно сказал Вахтанг Тигранович.- Так нам не видно.

Шарик поднялся на ноги и поднял нас.

– Иди сюда, малышка,- сказал лысый и толстый мне. Я сделал несколько шагов к нему, моя цепь натянулась, лысый взглянул на Шарика и скомандовал:

– Пшел вон.

– Слушаюсь, Хозяин, – подобострастно ответил Шарик и неслышно убежал.

Я стоял под пристальным, ленивым взглядом лысого, неловко пытаясь прикрыться ладонями.

– Ну что ж, Вахтанг,- сказал, наконец, лысый. – Пожалуй, это будет неплохое приобретение. Как, ты говоришь, его называли? –

– Катькой,- ответил Вахтанг.

– Катька… Фи, как грубо. Иди сюда, малышка, поближе, не бойся. Повернись. Наклонись ко мне.

Я наклонился к лысому, он ухватил пальцами меня за щеку, потрепал.

– Какие губки. Теперь тебя будут звать Губкой. Ты теперь самочка. Поняла?

– Да, – сказал я и тут же получил пощечину.

– Следует отвечать: да, Хозяин. Какая ты грязненькая. А теперь ты,- он повернул голову к Лайме.- Как тебя называли?

– Лайма, Хозяин,- быстро нашелся Лайма и, приблизившись к лысому, опустился перед ним на колени и поцеловал его ногу.

– Сообразительная самочка, – довольным тоном сказал лысый. – Встань. Повернись. Еще повернись. Тебя мы будем звать… Бусинка.

– Да, Хозяин, – Лайма снова опустился на колени.

– Что ж, – сказал лысый. – Я тобой доволен. Значит, прикажи Бусинку вымыть и приготовить для моей постели. А Губ-ка… Пусть Шарик отведет ее к Монстру.

– Хорошо, – сказал Вахтанг.

Поведение Шарика, когда мы вышли, резко изменилось. С Лаймой-Бусинкой он обращался теперь подчеркнуто почтительно, пропустил его вперед, а меня не замечал вообще. Я поплелся за ними следом. Шарик привел нас в большую ванную комнату, где на скамеечке в вольных позах сидели двое абсолютно голых, если не считать ошейников, мальчишек лет пятнадцати. Они были накрашены и напомажены и весело обсуждали что-то свое.

– Эй, блядешки,- прикрикнул Шарик.- Хватит трепаться. Хозяин приказал приготовить для своей постели госпожу Бусинку.

– Живей,- он шлепнул ладонью по заднице замешкавшегося мальчишку. Те почтительно взяли Бусинку под руки, помогли ей войти в ванную.

– А мне помыться нельзя будет, а, Шарик?- спросил я. И немедленно получил пощечину.

– За что?

– Заткнись, пизда,- равнодушно сказал Шарик и равнодушно ударил меня по губам. – Рот раскроешь, когда тебе скажут.

Один из юнцов, натиравший спину Лайме-Бусинке, покосился в нашу сторону и хихикнул.

– Разреши нам поучить ее, господин.

– Работай, Кисуля, – лениво ответил Шарик и повернулся ко мне. – Встань на колени, – и снова ударил по щеке.

Я поспешно опустился на колени.

– Ты неправильно встала, пизда, – сказал Шарик.

– Но, Шарик… – Удар. – Прости, господин Шарик, но я не знаю, как правильно…

Шарик засмеялся, потом спросил Лайму:

– Госпожа Бусинка позволит одной из этих блядешек пока-зать Губке, как пизда должна правильно вставать на колени?

– Позволю, – успокоенным, даже каким-то хозяйским тоном сказал Бусинка и махнул рукой Кисуле.

– Слушаюсь, госпожа Бусинка.

Кисуля отложил в сторону мочалку, которой натирал пятку Бусинке и опустился рядом с ванной на колени, раздвинув ноги, прогнув спину и руками уперевшись в пол. Я поспешил встать точно так же.

– Сообразительная пизда,- сказал Шарик, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. – И запомни, пизда, ты здесь самая последняя тварь, ты ниже всех. Ты ниже всех. И самцов, и самок.И перед всеми ты должна вставать на колени и делать то, что тебе скажут.

– Да, господин Шарик.

– Какие у госпожи Бусинки красивые ноги, – сказал второй юнец, имени которого я еще не знал. – Как они будут нравиться нашему Хозяину. Госпожа Бусинка не забудет маленькую Букашку, когда Хозяин даст ей конфету?

– Может быть и не забуду, – загадочно улыбнувшись, сказал Бусинка. Он осваивался очень быстро.

– Эй, не вставай с колен, пизда, – крикнул Шарик мне, когда я пошевелился.

– Да, господин Шарик.

– Госпожа Бусинка позволит нам идти?- спросил Шарик. – Хозяин приказал отвести Губку к Монстру.

– А кто такой Монстр? – спросил Бусинка, поднимая руку и позволяя Букашке вымыть свою подмышку.- Он раб?

– Да. Он самец.

– Подождет, – сказал Бусинка, поднимаясь из ванной, выходя и позволяя вытереть себя большим махровым полотенцем. – Я хочу кое на что посмотреть.

Я продолжал стоять в указанной мне позе. Она называлась, как я узнал потом, позой наслаждения, в такой позе очень удобно трахнуть рабыню любым способом – и в рот, и в зад, и как угодно.

– Значит, говоришь, Губка ниже всех… Почему?

– Потому что она новенькая, – поспешил ответить Кисуля. – Госпожа Бусинка, разреши нам развлечься с Губкой?

– Потерпите. Она новенькая. А я?

– А тебя выбрал для своей постели сам Господин, – ответил Букашка. – Ты сейчас выше всех.

Бусинка обошел вокруг меня, засмеялся.

– Значит, я выше всех… Эй, Губка, ты слышишь?

Шарик торопливо пнул меня в зад.

Добавить комментарий