Я кивнула. Маринка раздумывала буквально секунду, потом сказала:
— Не стесняйся, Ник. Я тогда тоже босиком пойду. Я так часто делаю, хотя папка и ругается.
— Да ты что? Брось, — только и успела сказать я.
И вот потом, представьте, я увидела впервые такое. Маринка лёгоньким движением сбросила сначала один сланец, потом другой и: встала своими обеими босыми ножками прямо на голую землю, прямо в свежую грязь. Это для меня был шок, я и стояла как громом поражённая. Маринка нагнулась и подняла сланцы, взяв их в руку за те штуки, которые продеваются через палец.
— Разувайся, Ника! — подбодрила Маринка. Я не решалась, хотя уже понимала, что по-другому никак и что уже нельзя отступать, и туфли было жалко. Прошли, переговариваясь, какие-то ребята постарше нас, в спортивной одежде и в заляпанных грязью кроссовках, с тренировки или ещё откуда-то (уже был вечер) . Один мельком глянул на босые Маринкины ноги, на меня, чему-то усмехнулся, а потом они пошли дальше.
Я оглянулась. Вокруг вроде никого не было, ребята удалялись, а остальные люди были неблизко. Я надеялась, что никто не увидит, что я делаю. В тот момент, наверное, я покраснела так, что у меня лицо стало одного цвета с волосами, потому что Маринка смотрела и улыбалась во весь рот. А меня это ещё больше смущало — теперь сама с улыбкой вспоминаю. Ведь чувствовала я себя так, как будто меня заставляли раздеваться догола, или даже хуже.
Я наклонилась, расстегнула сначала на одной туфле застёжку, потом на другой, вдохнула поглубже, как перед прыжком в бассейн — и впервые за жизнь наступила босой ногой на голую землю. Почему-то я думала, что она будет холодной и противной, но оказалось, что она достаточно тёплая и мягкая. Я пощупала землю мысочком, потом нерешительно наступила всей стопой. Танкетка была высотой сантиметров пять, так что я как будто сошла с небольшой ступеньки. Второй ногой наступила уже смелее и чуть-чуть потопталась по земле.
Да, я все ещё не верила. Я стою на земле. Босиком. Я. БОСИКОМ! Не дома, не в бассейне, не на пляже, а посреди села, на голой земле. Это, наверное, было самое яркое событие за несколько лет, хотя вроде бы ничего такого и не произошло.
И вот меня чуть-чуть отпустило. Маринка стояла и улыбалась, и мир вокруг был по-прежнему такой же. Тучи растянуло, выглянуло вечернее солнышко. Сестрёнка сказала, что идти ещё минут пятнадцать и чтобы я себе ноги не сбила с непривычки. Догадалась, что я никогда босиком не ходила раньше!:)
Я постояла неуверенно, потом подняла туфли и посмотрела на них. Всё ещё непривычно было понимать, что они вот они, в руке у меня, только чуть-чуть испачканные грязью, а мои чудные ножки с изумрудными ногтями топчут эту тёплую апрельскую грязь.
— Чего стоишь-то? Пойдём! — позвала Маринка. Она наступила одной ногой прямо в лужу и махнула, как будто била по футбольному мячу, так что вперёд полетели брызги. Потом наступила в лужу и второй ногой, подпрыгнула раз и ещё раз. — Чего бояться-то, Ник?
— Не знаю, Маринка, — сказала я. — Как-то не привыкла я босиком. Никогда не ходила. И грязно же:
— Да забей ты, Ник! — засмеялась сестрёнка и со всего размаху шлёпнула босой ногой по луже, так что брызги разлетелись в разные стороны и долетели даже до меня.
— Ах ты! — крикнула я, но мне уже тоже стало весело. Я пошла на Маринку, всё ещё с туфлями в руке, и не заметила, как наступила в лужу.
Боже, вот это оказался кайф! Я не сразу даже поняла, что случилось, но тёплая ласковая вода обволокла мои ножки, я почувствовала пяточками и каждым пальчиком мягкую грязь на дне, посмотрела вниз и увидела, как мне почти по щиколотку встала мутная вода. Я завороженно смотрела на это и шагала. Прошла через лужу, взбаламутила воду и наступила пару раз в грязь, оставляя забавные босые следы, которых никогда раньше в жизни не оставляла: отпечаток пятки, от него дуга и каждый из пальчиков пропечатан в земле. Сами ножки были чуть грязноватые: все стопы по самую щиколотку вместо белых были сероватыми, след можно было чётко увидеть. Представляю, что было бы с моими туфлями, если бы я в них в это озеро вступила!
— Охренеть, — ругнулась я. — Маринка, я босиком иду, ты прикинь!
— Конечно, босиком, Ник, ты чего? — удивилась сестрёнка и встала рядом, поставив свои чуть полноватые босые ножки возле моих. — И ничего тут нету такого.
И вот мы зашагали по улице. Это была моя первая босоногая прогулка, ещё и прилюдно сразу же. Навстречу шли жители села, с некоторыми Маринка здоровалась. Я старалась идти, как ни в чём не бывало, тем более что шагалось легко. Грязь была тёплая и мягкая, камушков не было, а Маринка всё так же рассказывала про учёбу, про тренировки и про сериалы, болтала без умолку. Пару раз навстречу попадались молодые парни, они смотрели на наши босые ноги — я это понимала — и улыбались. И тогда я ничего не могла с собой поделать, краснела как рак.
— Да ты стеснительная, оказывается, Ник, — сказала Маринка. И расхохоталась. — Ну скажи сама, босиком ведь лучше идти? И туфли не запачкала.
— Лучше, — не могла не согласиться я. Ноги у Маринки уже были все в грязи, но она совершенно не волновалась. Я, хоть и старалась не наступать больше в лужи, тоже уже вся измазалась: грязь проступала между пальчиков, оставляла следы поверх белой кожи и изумрудного лака на ногтях — я это до сих пор отчётливо помню.
Я остановилась и подняла по очереди ноги, обернувшись назад. Обе пятки уже были в грязи, и подошвы тоже.