Старушка осталась помогать мамке относить посуду на кухню, они там возились и беседовали о том о сём. После они долго чаёвничали, а когда мамка ушла покурить, Старушка шмыгнула в кладовку. В этот раз она таскалась с маленьким резиновым верблюдом. Она его называла Бяша и поила морсом. Я слонялся туда — сюда, к монитору не пробиться, а так — делать нечего, да и не дают. Дурацкое это занятие — быть именинником. Я переоделся из праздничного в обычное и стал подсказывать парням, что и как на шестом уровне. Через часик мамка напоила всех нас горячим чаем с конфетами разными, халвой и козинаками, доели торт. Телик перед носом опять показывал, как мышь гоняет кота. Все разомлели и через полчасика засобирались по домам. Напоследок ребята посмотрели, наконец, а что интересного в подарках. Кстати, парни, чтобы вы все знали: Старушка под моей защитой — если что: пасть порву любому за неё. Не парься, Димыч, мы тоже, если что — на твоей стороне, будь спок, сказал Витёк. Отобьёмся от любой кодлы и её выручим. Все покивали согласно.
Я пошел провожать всех. Старушка рванула на качели: покатать, как она заявила своё новое приобретение — Бяшу, верблюда. Пацаны разбрелись по домам, наконец и Старушка с Бяшей наигрались и я повёл её к кафе. Ну как тебе, понравился праздник? Угу, вкуснотища, я чуть не треснула по швам, только зря вы черемшу не открыли. Ты черемшу любишь? Я пожал плечами — ну, трава, ну, запах мощный. Я из подъезда определю легко, в какой квартире едят черемшу. Старушка взяла мою ладонь и направилась к зебре. В этот раз я её отвёл прямо к её матери в подсобку и отдал той пакетик — мамка собрала: там и конфеты, и торта кусочек и салаты разные в баночках пластиковых из-под сметаны. Её мать выглядела странно, возраст не определялся даже приблизительно, хотя по слухам ей ещё нет двадцати. Тёть Даша говорила, я слышал, что рожала она Настю — едва четырнадцать было. В те шалые годы это было делом обычным, особенно после первой чеченской войны. Выглядела она как-то затравленно что-ли, в глаза почти не смотрела. Поздравляла с днём рождения, благодарила за гостинцы, словно я ей шкатулку с драгоценностями вручил. Я поскорее смылся домой. Одна из новых сидюх меня заинтересовала — надо разобраться. Да и на велике хотелось погонять, пока светло, давненько я не гонял, соскучился уже.
Так и закончились каникулы, начались обычные школьные будни. У меня опять первая смена, нормалёк. Наладился режим: школа, уроки, а к трём обычно уже и Старушка звонит в домофон. Кладовка, коробка с игрушками, иногда она просится за компьютер — одеть, обуть барби или типа того. Уже освоила вполне все кнопки и значки, управлялась самостоятельно. Пару раз в неделю просилась на помойку, сама напускала воды, делала пенку и, прихватив резинового утёнка, лезла отмокать. За месяц я вполне освоился, меня уже не трясло так, как вначале, я мыл её уверенно и быстро. Хотя и возбуждался всё равно, сколько не внушал себе, что, мол, сестрёнка же почти, что джентльмен. Вскоре я нашел приемлемый выход: после обеда ещё до её прихода я переодевал трусы на тугие плавки — они нормально маскировали моё неприличное возбуждение. Постепенно я освоил её географию, да она и сама мне подсказывала, что и как.
Однажды решила меня просветить получше: вот здесь у меня целка — она пальцем сунулась между холмиками. Я уставился на Старушку. А как её называть прилично? Я пожал плечами — целка, нормально, по другому я не знаю. Хозяин сказал, что целка моя его не привлекает совершенно, сказала Старушка. Ого, ну и разговоры твой Карабах-барабах разговаривает. Чё эт он заинтересовался твоей целкой? Наоборот, помотала головой Старушка — он сказал, что совершенно не интересуется передком, от него болезни и дети бывают. Ему только сзади подавай. Ты гонишь — я уставился на неё. Честно. Зуб даю. Он и маму мою приучил к этому, долго она привыкала. Это ж больно, наверно? Ещё как больно, особенно вначале. Мама моя плакала ночами и в туалет бегала часто. Щас привыкла, разработалась. А первое время хозяин вставлял ей морковку на ночь, чтобы до нужного размера растянуть кишку. Я слушал, разинув рот. Ну а это, ну, какашки же. Ты чё, какие какашки — с этим строго: Хозяин давно уже вручил нам по клизме и велел регулярно промывать кишку. Говорит, чтобы там было чище, чем у нас в кладовке. У мамы была раньше знаешь какая здоровенная морковь — как дыня или даже тыква! Теперь ей уже морковка не нужна. И баночку вазелина дал. Вазелина? А как же, попробуй без вазелина морковку в зад засунуть. А ты откуда знаешь? Как не знать — мне хозяин уже с полгода даёт морковку поменьше, говорит, пора тренировать зад. Морковки лучше огурцов — те с пупырышками, больно. Вот тебе на — добрый дяденька Магеррам! Ты на него зря ругаешься, уверила Старушка — он действительно к нам добрый: ну где бы мы были, если б он нам не разрешил жить при кафе. И от ментов отмазывает — прописку всё никак не выправим, и от других проверяющих. Органы называются.