-Любимый, думаю что не буду считать за измену, если кому-то вдруг вздумается у тебя отсосать. Все равно лучше меня это ни кто не сделает.
— Ты права- рассмеялся я- лучше тебя минет ни кто не делает. Только об этом подумал и у меня встал. Представляешь как мой младшенький хочет тебя.
Жена засмеялась.
— Ничего, я дождусь твоего возвращения, но тогда обещай мне, что два дня мы не будем выходить из спальни. Нет, я тебе не дам работать. Ты просто будешь лежать, а все остальное сделаю я.
— Хорошо. Целую, тебя малышка и люблю.
— И я тебя, мой хозяин, мой муж.
Я откинулся на кресло, закрыл глаза, рука раскрыла полы халата и я вспоминая свою жену стал водить рукой по набухшему члену. Воспоминания нахлынули очень яркие. Как на Кубе сделал ее женщиной, как учил ее сексу. Ее лицо забрызганное моей спермой, ее игривый язычок, ее длинные ноги и прекрасную грудь.
Мой член стоял колом и я для продления удовольствия не торопясь, слегка прикасаясь к нему водил ладонью.
Даже и не понял, как воспоминания превратились в реальность. Вначале головки члена коснулось теплое дыхание, потом что-то мягкое лизнуло уздечку, а далее мягкое и нежное погрузило мою головку во влажное и теплое. Я убрал руку. Открыл глаза. Передо мной сидела на корточках Джулия. Она взяла в руки мой член и стала его поглаживать, а губами ласкать со всех сторон.
— Джулия-тихо назвал молодую женщину по имени.
— Тихо — она приложила тоненький палец к моим губам. -Все нормально.
И снова опустила голову и ее губы и язык вновь стали колдовать над членом. Я дернулся и застонал. Как все-таки приятно. Женщина умела ласкать. Она проводила язычком по всему стволу, ноготками теребила мошонку, которая уже подтянулась к основанию члена. Вбирая член в рот, как бы всасывала его и точно также отпускала. В свете от телевизора было видно как ее щеки сжимались. Один раз она выпустила член изо рта и по комнате раздался легкий хлопок. Женщина привстала и скинула халат. Красивая фигурка, еще достаточно упругая грудь. Она перекинула через меня ноги и присела. Член коснулся входа во влагалище. Джулия вздрогнула и опустилась еще ниже.
Влагалище было узким. И я поверил, что у нее очень долго не было мужчины. Стенки влагалища плотно обхватили мой ствол. Джулия еще ниже опустилась и ее пальцы впились в мои плечи. Ее груди были прямо передо мной и я губами схватил одну из них. Женщина застонала и полностью села на меня. Словно девственница, так плотно обхватывали стенки ее пещерки моего дружка. Она остановилась, привыкая к чему-то забытому и столь приятному. Потом начала медленно приподыматься и вновь села. Ее тело содрогнулось и выгнулось. Она кончала. В промежности у меня стало мокро от ее влаги. Не дав возможности долго отдыхать я стал потихоньку поднимать и опускать Джулию. Она долго не выдержала и снова закатилась в оргазме, и сквозь сжатые губы послышался стон. Еще пару минут отдыха и вновь движение моего члена в ее теле.
Женщина уже стонала в голос. Ее голова дергалась из стороны в сторону, грудь напряглась и вой удовлетворения обезумевшей женщины разнесся по комнате. И я почувствовал, как волна наслаждения накатывает и на меня. Еще немного и сильные и тугие струи спермы ударили в глубину ее тела. Джулия еще сильнее забилась в оргазме, бедра сжали мои ноги, а мыщцы влагалища еще сильнее сжали член. Волна, за волной накатывало на нас безумие удовлетворения. Я расслабился и молодая женщина словно тряпичная кукла повисла на моей шее. Член стал опадать. На пол стала капать моя сперма вперемешку с ее соками любви. Я взял ее лицо ладонями и поднял его. Из глаз Джулии капали слезы счастья. Притянул к себе и поцеловал ее глаза, носик и чувственные губы. Слышно было как ее сердечко успокаивалось и вскоре стало биться спокойно.
— Спасибо вам.
— И тебе спасибо.
Джулия привстала и накопившая внутри ее влага и моя сперма прямо хлынули на мои ноги. Она ойкнула и как нашкодившая ученица посмотрела на меня. Потом спохватилась и снова встала на колени. Языком и губами она стала все это слизывать и глотать. Потом подняла на меня свое испачканное лицо и улыбнулась.
— Я все правильно сделала?
— Да.
— Покойной ночи Александр Михайлович.
Джулия накинула халат и тихо вышла из комнаты.
Да, теперь на самом деле ночь будет покойной, а точнее спокойной. Даже не заметил как заснул в кресле.
Солнечный луч нашел щель в шторах и упал на мои глаза. Телевизор я не слышал, хотя вчера кажется он оставался включенным. И все же что-то было не так. Прислушался к своему телу и чувствам. Нежные пальчики перебирали мою плоть, которая стала отзываться на эти прикосновения. Как не хотелось открывать глаза. Я немного потянулся и… И услышал детское "Ой". Я резко сел, автоматически закрываясь халатом. Сонное состояние улетучилось в один миг. Прямо передо мной стояла Даша. В ее глазах стоял ужас и она как под гипнозом смотрела на меня. Ступор. В одних трусиках. Ее тело было безукоризненным. Грудь только, только начала набирать сок, и наливаться. Соски красиво и возбужденно торчат.
— И… -только и сумел сказать я
Даша вздрогнула и стала пятиться к двери
— Я, … , это, … не хотела… Не знала… Я… . Простите. .
Она спиной уперлась, потом резко развернулась и выскочила из комнаты.
В квартире стояла тишина.
Ну и влип. Стоп. А где Джулия? Я вышел в коридор. Стояла тишина. Прошел на кухню. Даша стояла у окна в махровом халатике. И смотрела на улицу. Ее плечи подрагивали.
— А где мама?
Даша не оборачиваясь махнула рукой на стол. Записка. Развернул и прочитал. Дела. Рано утром, пока я находился в нирване, Джулии позвонили родственники по поводу ее мамы и она быстро собрала сумку, умчалась на вокзал. Как сообщает ее собственноручное послание вернется не ранее 4-5 дней, просит прощение и намекает на свое прекрасное самочувствие после ночного происшествия.
— Понятно. Только ты чего хнычешь?
— Я не хнычу -голос Даши дрожал.
— Странно, а я слышу дрожание в голосе. Наоборот бы радовалась. Матери не будет почти неделю. Раздолье. Куда хочешь иди, во сколько хочешь спать ложишься, даже телевизор можно всю ночь гонять.
Даша только сильнее сжалась.
— Ну ни хочешь говорить, не надо. А то хотел тебя в кино сводить на 3Д. Но раз…
Девочка быстро обернулась, Глаза засверкали.
— Правда?
— А в чем быть может не правда?