— Замерзла? — я слегка приобнял ее и прижал к себе, она вроде вздрогнула, напряглась, но тут же расслабилась.
— Да есть, немного. — я прижал ее к себе чуть сильнее, — но вот от тебя тепло идет, не успею заледенеть.
Трамвай сквозь дебри города довозил нас почти до дома, но маршрут был длинный, и потому Арина успела даже согреться немного, да и дождь перестал уже.
— Ты обсохла? А то может еще погуляем?
— Ага, давай.
Мы вышли из трамвая за пару остановок до метро. И окольными путями пошли мимо парка в сторону ее дома. Так уж получилось, что мы проходили мимо моего дома. И как только мы поравнялись с моим подъездом хлынул с неба такой ливень, что даже те десять метров до подъезда превратили нас в два тела завернутых в мокрые насквозь одежки. Мы постояли под козырьком минут десять. Дождь видимо зарядил на долго, пузыри на асфальте говорили об этом. Я не знал, как поступить, пригласить к себе — можно вспугнуть и обломаться, а она уже расслабилась со мной, и не напрягалась как в самом начале знакомства, стоять здесь — замерзнет, заболеет. К ней бежать тут уж точно заболеем оба. Она уже начинала дрожать и зуб на зуб не попадал. А была не была.
— Ариш, если честно, я живу в этом подъезде, так что пойдем, согреемся, переждем дождь, а то я боюсь ты заболеешь, на тебе вон сухой нитки нет. Говорю честно, как на духу, не бойся, я тебя не трону, — у меня чуть с языка не сорвалось, если сама не захочешь, — ну что, пошли?
— А что остается, я уже замерзла. Пошли, — она улыбнулась и ухватилась за мою руку.
Я набрал код подъезда, открыл его, и мы вошли. Поднялись на лифте на пятый этаж, я отпер квартиру и пропустил даму вперед, соображая, все ли у меня в порядке, нигде ли ничего я не оставил непристойного на виду? Вроде ничего. Я быстро разулся, закрыв дверь, включил свет в прихожей и пошел в комнату за пледом. Вернувшись с ним, я набросил его ей на плечи, чуть укутал, и сказал:
— Проходи, сейчас что-нибудь найдем тебе переодеться.
— Ага, — она прошла в комнату и так и осталась стоять, оглядываясь.
Я на кухне поставил чайник на плиту, а сам открыл шкаф-кладовку и стал смотреть, что ей можно предложить.
— Давай, я тебе дам рубашку и шорты, в остальном ты утонешь, а шорты можно подвязать?
— Хорошо.
Я взял шорты с завязками, белую в клетку рубашку, большое махровое полотенце, и войдя в комнату отдал ей. Она скинула с плеч плед, взяла стопку одежды и пошла в ванную, переодеваться. Сам я быстро переоделся в сухое, и тоже натянул шорты и футболку. Скрипнула тихо дверь в ванную, видимо она не закрыла ее до конца. Я оглянулся на скрип. В отражении шкафа в прихожей была видна картинка происходящего в ванной. Арина видимо уже прополоскав мокрые трусики и бюстгальтер, отжала их и пыталась повесить их на сушилку. Наконец у нее это получилось, она стояла спиной ко входу, и возможно не только не слышала, но и не видела, что дверь в ванную отворилась. Все свои манипуляции с мокрым бельем, она производила, будучи полностью голой. Абрис ее фигуры, аккуратная и крепкая попка, ямочки возле позвоночника у тазовых костей и мелькающие при прыжках к сушилке груди, заставили мой орган не просто шевельнуться. Я чтобы себя остудить, тихо прошмыгнул в кухню и стал специально там шуметь холодильником и чашками.
— Ой, — услышал я из ванной и дверь в нее защелкнулась.
Я заварил чаю, долил в чайник воды и снова поставил его на огонь. Сам принялся нарезать всякие вкусности для горячих бутербродов, параллельно разогревая тостер. Когда у меня все было готово, и расставлено на столе на кухне, дверь в ванную щелкнула и оттуда вышла Арина, в шортах, которые на ней смотрелись как модные как раз юбки шорты и в рубашке, подобранной и подвязанной на поясе. Волосы она в пучок подбирать не стала, а распушила их, чтобы они просохли. В руках ее мокрая одежка.
— Алекс, а можно где-нибудь развесить, а еще лучше разложить, чтоб просохло.