Дома Витя сел в кресло у окна, взял в руки газету, но вместо того, чтобы её читать, рассеянно смотрел в окно. Временами он устало потирал переносицу под очками, и выглядел ужасно огорчённым.
— Вить, пойдём ужинать — мягко окликнул его Славка.
— Я пока не хочу есть, спасибо. Я попозже.
— Витюша, ну хорэ дуться! Ты меня выслушать не хочешь?
— Слав, ну что ты мне хочешь объяснить? Что у тебя были причины для того, чтобы так поступить? Я не сомневаюсь в этом. Разумеется, были — кто же без причин такое сделает! Я просто… да нет, я просто есть не хочу. Ты иди, Слав. Иди, кушай. Я приду попозже, — и старший брат снова расстроенно уставился в газету.
Чекменёв обиделся и ушёл на кухню. "Ну, и пусть сидит голодный хоть до ночи! — подумал он. — Что мне, на колени перед ним становиться?" Славка уселся за стол в одиночестве. Вот только есть ему тоже расхотелось. В душе клокотала обида. Надо же! Даже выслушать не захотел!
И вдруг Славка представил себе, как его сегодняшний поступок должен выглядеть в глазах Виктора. Ведь его старший брат и мухи не обидит. Он был бы вежлив даже с самым отъявленным хамом, потому что Витька выше этого. Что же он должен думать о человеке, обругавшем пожилую женщину?! Да что бы она не сделала — какая разница! Обругать матом старенькую седую учительницу! Славка вдруг вспомнил, что у Веры Матвеевны к концу дня всегда слезились глаза, она стеснялась этого и тайком промакивала их платочком. Наверное, потому и работу не проверила — тяжело ей уже вечерами за тетрадками сидеть. Она, конечно, не права, но… Парень снова вспомнил, как она спешно вытирает платком глаза под очками, надеясь, что никто не заметит. И ему стало так гадко, как никогда в жизни!
Спустя четверть часа Славка снова подошёл к Виктору и серьёзно сказал:
— Вить, я всё понял. Прости меня. Я завтра извинюсь перед ней. Ну… перед Верой Матвеевной. Больше такого не повторится. Обещаю.
Брат поднял на него потеплевший взгляд.
— Спасибо, Славка! Я знаю, ты ведь совсем не такой.
— Прости. Ну, дурака свалял, бывает! Не расстраивайся, я завтра всё исправлю, честно! Пойдём ужинать. А то посмотри на себя — у тебя от голода аж щёки ввалились.
На этот раз парню удалось-таки уговорить Витьку поесть. А после ужина почти сразу он повёл брата в постель.
В ту ночь Славка любил Виктора долго и нежно. Он не думал о себе — только о нём, о Витьке, старался доставить ему как можно больше удовольствия. Парень двигался в нём очень медленно, осторожно, чтобы не вызвать даже намёка на болевые ощущения — он просто ласково массировал его задний проход своим членом, сам же в это время поглаживал руками тело брата: шею, плечи, грудь, живот, бёдра. Потом стал нежно сжимать в ладони его яички. Только член не трогал — не хотел, чтобы Витька слишком быстро кончил.
Когда тот был уже близок к оргазму, Славка вдруг вышел из него. Он перевернул брата на спину, дал немного отдышаться, а потом резко заглотил его член и стал с упоением отсасывать. Минет парень делал не так искусно, как Виктор — чёрт его знает, почему так же хорошо не получалось. Но зато сейчас в этот процесс он вложил всю душу. Два пальца правой руки Славка ввёл в ещё влажную Витькину норку и нашёл там бугорок простаты. Ему не всегда удавалось её нащупать — только когда Витька бывал сильно возбуждён. Сейчас она стала твёрдой, набухшей, и парень начал нежными кругообразными движениями массировать этот горячий холмик. Витька стонал и метался, комкая простыни, а когда Славка особенно удачно ласкал языком уздечку, то старший брат лишь жарко бормотал:
— Славочка, что ж ты со мной делаешь… любимый мой… Славка…
Когда Витя обильно излился в рот парню, тот с наслаждением выпил всё до капли. Самому ему достаточно было после этого лишь немного потереться своим стояком о расслабленное, горячее тело брата, чтобы разбрызгать своё семя по кровати.
На следующий день Чекменёв при всём классе принёс извинения Вере Матвеевне. Он просил прощения совершенно искренне, и, видимо, учительница это почувствовала. Вечером Славка с гордостью рассказывал Витьке, что на последней переменке, когда он случайно проходил мимо учительской, то краем уха услышал голос исторички. Она говорила кому-то, что "Слава Чекменёв — в душе добрый и хороший мальчик, просто очень вспыльчивый". Её собеседница не возражала. Медленно, но верно учителя меняли своё отношение к бывшему двоечнику и хулигану.
Когда через четыре месяца Вячеслав Чекменёв закончил школу, в его аттестате не оказалось ни одной тройки! Такого от него никто не ожидал, за исключением Витьки, конечно. Директор школы, вручая на торжественной церемонии парню диплом, вдруг по-мальчишески весело подмигнул ему и крепко пожал руку. Почти по всем предметам у Славки вышли четвёрки. Но одна пятёрка у него всё же была! Не трудно догадаться, по какому предмету.
Биология.