Нарцисса тут же проглотила член Гарри, да так, что яйца коснулись подбородка. Не останавливаясь, она дала пенису чуть выскользнуть и снова насадилась на него до конца. Слюна струйкой сбежала из уголка её обычно поджатых губ, раз за разом головка проскальзывала в горло и выходила назад. Почему-то Нарцисса совсем перестала давиться. Рукой она перебирала яйца Гарри, колыхавшиеся у её подбородка. Тонкий привздёрнутый нос Нарциссы зарывался в его густые и тёмные лобковые волосы.
Нарцисса — или Тонкс — старалась, но через три минуты Гарри отвёл её голову.
— Не вышло, леди Малфой, — сказал он. — Кажется, самая приличная поза для замужней дамы — миссионерская? Ну а мы сделаем это более по-животному. Встаньте, наклонитесь, прогните спину.
Нарцисса снова обожгла его взглядом, но послушно повернулась к нему спиной, наклонилась и упёрлась руками в кушетку.
Гарри чуть развёл её плотно сжатые ноги. Там, где они сходились, розовела и поблёскивала маленькая ухоженная пизда Нарциссы.
— Повернитесь, — попросил Гарри, устраивая головку члена между половых губок аристократки.
Нарцисса Малфой повернула голову. Из-под длинных светлых ресниц смотрели одновременно злые и возбуждённые глаза.
Гарри шумно выдохнул, когда первые сантиметры его члена осторожно раздвинули узкую вагину Нарциссы и исчезли в женщине. Нарцисса прикрыла глаза и поджала губы.
— Вы довольно узкая, леди Малфой, — сказал Гарри. — Люциус вас редко сношал?
— Жаль хорька тут нет, — сказал Рон. — Он был бы в ярости.
Но Драко был занят: листал альбом.
— Помните, как Уизлетта играла на недавнем квиддиче? — спросил он.
— Летала как сова с гантелей, — фыркнула Пэнси. — Всего два мяча забросила.
— Правильно. А знаешь, почему? — Драко показал открытый разворот альбома: сверху тянулся заголовок "7 сентября. Матч Слизерин-Гриффиндор". Под ним располагалось большое колдофото.
Видимо, его сняли за трибунами стадиона перед самым началом матча. На заднем плане стояла вся слизеринская команда в зелёной форме. Игроки перешёптывались и ухмылялись. И неудивительно: между ними и камерой враскоряку стояла Джинни Уизли. Тоже в форме для квиддича красных гриффиндорских цветов, только нижняя часть спортивной мантии опять была задрана на пояс. Джинни расставила ноги шире плеч, повернувшись к слизеринцам голой задницей, а к камере лицом. В правой руке она держала гоночную метлу, черенок которой зачем-то поднесла к губам.
— Что Уизлетта делает? — заинтересованно спросила Пэнси, возбуждённо потирая свою грудь.
Камера приблизилась к Джинни, и Пэнси засмеялась:
— Драко, ты такой шалун!
К черенку метлы гриффиндорки были приделаны два чёрных самотыка: поближе к прутьям длинный и ребристый, а перед ним более короткий, но толстый. Джинни обсасывала их по очереди, смачивая своей слюной. Она облизнула пальцы левой руки, засунула их между ног и стала тереть себе то между половых губ, то между ягодиц. От того, что это происходило на глазах слизеринцев, Джинни покраснела почти под цвет рыжих волос или алой мантии.
Наконец она оседлала метлу, направила концы самотыков себе в пизду и в анус, закрыла глаза, вздохнула и резко поднялась в воздух. Под тяжестью тела приделанные к метле дилдо разом проскочили в дырки Джинни почти до конца. Рыжая гриффиндорка покачнулась и чуть не грохнулась с метлы. Слизеринцы на заднем плане захлопали в ладоши.
— Неудивительно, что она плохо летала, — сказал Малфой. — Когда у тебя в пизде и в жопе по разрушителю, и они входят всё глубже на каждом вираже, особо не полетаешь.
— Ну два мяча она закинула, — напомнила Милли.