Мое 17-летие 9 августа мы решили отпраздновать вдвоем в нашем загородном доме. Никаких Оль, никаких друзей — это мой каприз. Отец с утра купил телятину, замариновал в банке и в полдень поехали. Я надела легонький сарафанчик и, натягивая ремень безопасности, "нечаянно" задрала подол до манды. Пока поправляла сарафан, папа покосился на мои ляжки, трусики и сильно покраснел.
Наша дача находится недалеко от одного из довольно полноводных притоков Истры. Я сказала папе, что жарко, неплохо бы искупаться и смыть с себя городскую пыль. Он охотно согласился и свернул машину с дороги. Место он подобрал великолепное: песочек метров 7 вдоль неширокой речки, которую можно переплыть за минуту, а повыше прекрасная лужайка. С обеих сторон нашего лежбища рос густой ракитник. Он радостно сбросил с себя одежду, чтобы ринуться в воду. Я попросила подождать меня, а сама, провокационно прогнув спинку, нагнулась и начала стелить на траве байковое одеяло. Проще говоря, показала ему почти голый зад. Он остолбенел, наблюдая за моими действиями. Потом я выпрямилась лицом к нему и начала, медленно поднимая подол, обнажать свои ляжки. Я увидела то, чего и хотела: его семейные трусы начали слегка оттопыриваться. Он сконфуженно сел на одеяло и обнял свои коленки, чтобы я не видел его реакцию на раздетую дочь. Он смущался, и я поняла, что папа в борьбе с собственным желанием инициативу не проявит никогда. Следует самой брать быка за рога.
— Па-ап, твой паренек на меня так встал? Ой, прости за глупый вопрос, кроме меня здесь никого и нет. — Я сняла лифчик, освободив свои покачивающиеся груши. — Да и очень кстати он вскочил: в понедельник будет ровно год, как у меня не было парня. Я тебя во всем слушалась и заслужила твое внимание.
Он поднял голову и, увидев мои голые покачивающиеся сиськи, сразу повалил меня на одеяло, начал жадно целовать мои соски, левой рукой заботливо придерживал мой затылок, правой стянул с меня трусики, и я покорно раздвинула ноги. Он направил упомянутого паренька в мою девочку. Сунул он осторожно, до дна дошел в три плавных толчка. Легонько прикоснувшись головкой в шейку матки, внимательно посмотрел в мои глаза, прикидывая, больно мне или нет. До него столь глубоко никто еще не засаживал, хотя через меня прошло уже 7 мужчин. А ведь именно там, в глубине влагалища, крылись мои основные раздражители любви. К клиторальным ласкам почти равнодушна. Я уцепилась за его узкие ягодицы и попросила:
— Пап, не двигайся. Пусть моя пизда немного привыкнет к твоему размеру. У тебя очень большой член. — Я впервые при отце произнесла неприличное слово "пизда". Ну, так ведь лучше не скажешь.
— Хорошо, Леночка, — ответил он и засосал мои губы. Немного полежали без движения, но все равно во мне началось такое: Во влагалище произошел какой-то сладостный взрыв, от которого, если бы стояла, рухнула бы в наслаждении на землю. Сладостная тряска длилась не менее полуминуты. Такого длительного оргазма никогда не испытывала. Сегодня многое со мной происходило впервые. Увидев, что я успокоилась, папа начал было меня энергично ебать, но я его остановила:
— Пап, не надо частить, как швейная машинка. Давай реже, но на полную амплитуду.
— Ты поучи еще отца:
— Я не учу, я корректирую.
Отец прислушался. Началось невероятное наслаждение. Даже от мысли, что во мне движется член отца, влагалище сладко ныло. Такое движение мне нравилось даже больше, чем сам оргазм. А он в миссионерской позе создал такое великолепное разнообразие, что я поняла — имею дело с мастером, и корректировала его напрасно. Член беспорядочно иногда влезал наполовину, потом до самой матки, потом два-три быстрых поверхностных качка и следом медленная, но полная головокружительная амплитуда от входа до дна и обратно. Минут через 10 я почувствовала, что вот-вот кончу, и очень захотелось сделать это вместе с моим замечательным партнером.
— Папа, до чего же хорошо ты меня выеб! — воскликнула я в диком порыве и через мгновенье почувствовала удар спермы в глубины моей девочки. Вновь началась судорожная тряска, которая длилась не меньше минуты. Мы сделали это вместе. Отдышались. Он ласково поцеловал меня, и мы вошли в воду. Я с удовольствием помыла его член, а он мою девочку. Поднимаясь на берег к одеялу, отец держал меня за жопу, как за какую-то драгоценность, а раньше он клал руку лишь на талию. Я поняла его: он уже давно мечтал подержать меня именно за мягкое место.
— Пап, ты спустил очень много спермы. А если забеременею? — папа задумался, а я, внимательно следя за его лицом, продолжила: — Вот рожу тебе сына, который одновременно будет и внуком. Что будешь делать?
— Воспитывать. Это хорошо: все достанется моим детям, а не хрен знает кому.