Даша зыркнула на нее, как на врага, а потом снова шагнула ближе ко мне (поджилки мои дрогнули опять) . Даша расстегнула последние пуговки и сказала негромко:
— Только как договаривались. Трогать, но не щупать.
— Как это? — гыгыкнул довольный по уши Сенька.
— А вот так, — Даша подняла голову и неожиданно улыбнулась мне своей знаменитой улыбкой: — чтобы не мять. И чтобы не прищепками за соски, как кто-то — нашу Анжелочку.
Под рубашкой у Дарьи оказался лифчик от купальника, синий с зеленым. Я протянул руки и моим ладоням стало тепло и упруго, я коснулся ее буферов. Они оказались именно такими, как представлялись мне по ночам, когда я мечтал, что поцелую Дашку, судорожно комкая уголки шерстяного одеяла, упругие и податливые. Еще сиськи были горячие, жаркие такие. И сквозь тонкую шелковистую ткань я почувствовал ее соски. Они были не очень твердые, как я ждал, но на прикосновение отозвались, как будто вздрогнули.
— Щупаешь, — тихонько предупредила Дарья. Потом обвела ребят и девчонок, с интересом сгрудившихся вокруг и пожаловалась: — Щупает!
— Да только потрогал:
— Нет, ты пощупал: — повторила она упрямо, и тут же отстранившись сказала резко: — я еще раз поспорить с тобой хочу! Ну чего, приссал?
Она сводила с ума, эта математически одаренная школьница, воспитанная дочка хороших родителей, когда стояла в полуметре от меня в расстегнутой рубашке и сквернословила.
— Что ставишь? — спросил я, прежде чем сообразить, что она меня охмурила и поймала. И что по яйцам как следует я сегодня все-таки получу.
— Ну что: — Дашка как-то неопределенно повела грудью, как будто снова искала кто бы ее потрогал: — ну хочешь еще раз?
— Не-ет, — протянул Сенька: — еще раз то же самое, это не круто. Ты уж тогда раздевайся что ли.
— Уже разделась, — Дашка помахала в воздухе уголками своей рубашки.
— Ты только расстегнулась, — подначила Анжела, — чтобы он тебе под рубашку залез. А теперь ты ее сними, и он залезет тебе:
— Нет! — поспешно сказала Дашенька, и я увидел в их с Анжелой глазах что-то вроде взаимной ненависти: — нет это ты плохо придумала. Лучше я тогда вот так:
Она медленно провела рукой между прикрытых лифчиком грудей, по животу, по талии, по бедру. Двумя пальчиками поймала застежку молнии на джинсах и одним движением потянула вниз. Потом снова вверх. Легкий скрип открывающейся застежки отозвался у меня в ушах визгом тормозов гоночного мотоцикла. Передо мной стояла крутая девчонка, которой я только что пощупал сиськи! И эта девчонка только что расстегнула передо мной ширинку.
— Если не упадешь и не закричишь, потрогаешь меня за: — Даша не стала продолжать, но вредина-Анжела и тут не промолчала:
— За киску. За кисоньку. Кис-кис-кис:
— Только чтобы не щупать, — рассмеялся кто-то из ребят. Смех получился слегка фальшивым. Стоящие кругом уже не прикалывались, а смотрели на нас с Дашкой, как на героев какого-то запретного, и еще не виденного фильма, с напряженным интересом.
— Классно, — сказал я. Постарался чтобы получилось беспечно и весело, а вышло хрипло и сдавленно: — твоя киска, против моих:
— Против твоих яичек, — вполголоса согласилась Дарья, на этот раз не спеша подходя ко мне, и аккуратно берясь, почти ласково, за футболку на моих плечах. Она чуть ли не обниматься лезла, примеряясь для удара поточнее: — моя киска против твоих бедных несчастных яиц: Которые сейчас будут яичницей: