"Я не могу" , — ответила она на мой вопрос, — "у меня не получается".
"Ничего не бойся" , — успокаивал я жену, — "приглашай его на следующий танец, а потом, как сядете за стол, сразу же клади ему руку на его "бугор"! Не медли, а то опять не получится."
В этот момент я подумал, к чему подталкиваю свою жену? Шутка ли, на полном серьёзе предлагать такое собственной женщине. Однако решил я, что сейчас было уже поздно отступать. Мы снова поцеловались.
"Я вся дрожу" , — с лёгкой улыбкой сообщила мне супруга, когда заканчивался танец, я крепче приобнял её, успокаивая, чтобы она попыталась расслабиться и не мандражировать.
Вернувшись за стол, мы снова сели не вместе. Возможно, это могло показаться кому-то странным, что жена садиться не с мужем, а рядом с чужим мужчиной. Но, с другой стороны, вряд ли кто-то обратил на это внимание, тем более что до танца, мы и так сидели порознь.
Когда зазвучал новый танец, я посмотрел на жену. Наши взгляды встретились, она слегка напряглась, будто бы всё ещё не решаясь сделать свой шаг. "Давай!" — одними губами проговорил я. На мгновение жена закрыла глаза, а потом начала подниматься из-за стола, протягивая руку своему чёрному кавалеру. Тот не заставил себя ждать.
Увлекая нашего знакомого на танцпол, она не выпускала его руку, и как бы даже слегка тащила его за собой, как будто ей сейчас надо было не танцевать, а прыгать с парашютом.
Почему-то только в этот момент я обратил внимание, какой исключительно белой казалась её кожа по сравнению с его. Они представляли собой исключительно контрастную картину. Я с возрастающим нетерпением ожидал конца танца.
И вот, наконец, они подходят к столику, моя жена пропускает своего кавалера вперёд и тут же садится рядом с ним, и её руки, замечаю я, остаются под столом. Чтобы не спугнуть момент, я подхватил плавно тёкший до этого разговор, пытаясь отвлечь внимание всех присутствующих за столом на себя. Я надеялся, что, таким образом, дам возможность своей жене незаметно сделать то, что ей хотелось сделать весь этот вечер.
Как потом оказалось, дальше тянуть было нельзя, это был предпоследний медленный танец, вечер уже давно плавно перешёл в ночь, и дискотека вместе с баром потихоньку сворачивались. Посидев ещё с полчаса, наши друзья начали расходиться по своим номерам, отправились и мы, договорившись, что встретимся завтра за завтраком или на пляже.
Жена немного медлила, как будто не решаясь вставать из-за стола. Но потом всё же поднялась и попросила побыстрее проводить её до лифта. В лифте она слегка расслабилась, пыталась, было, найти какую-нибудь салфетку в своей сумочке, но потом махнула рукой. На все мои расспросы она лишь улыбалась, заверяя меня, что всё прошло отлично и даже просто замечательно.
В номере жена, наконец-то, рассказала мне, что, когда они с нашим чёрнокожим приятелем вернулись с танцпола, она сразу же, как мы и договаривались, положила руку к нему на промежность. Он, похоже, не ожидал такого и поначалу просто замер в оцепенении. А она, наоборот, осмелев, начала потихоньку водить своей рукой по его шортам, сжимая и щупая выпирающий из них член.
"Потом" , — рассказывала жена, сидя на краю кровати и аккуратно снимая свои кружевные полупрозрачные трусики, — "он вытащил свой член наружу и положил на него мою руку".
"Он у него такой толстый" , — она показала пальцами большую букву "С" , — "одной рукой обхватить не могла".
В голосе жены звучали волнительные нотки удивления, удовлетворения и желания. Глаза шаловливо блестели, и у меня мелькнула мысль, что теперь она не прочь, не только потрогать его член, но и почувствовать его всем своим естеством.
Жена рассказала, что она принялась медленно дрочить нашему чернокожему другу, и в результате он обильно кончил ей в ладонь, залив её своими липкими тягучими соками.
"И что мне было делать?" — спросила она меня, — "Полная рука спермы, вытереть нечем…"
Оказавшись в такой щекотливой ситуации, моя жена размазала сперму по своим ногам. Ей как раз удалось закончить с этим делом, когда все начали расходиться.
"Опасалась, что кто-нибудь заметит!" — рассмеялась она.
В эту ночь мы практически не сомкнули глаз, израсходовав половину нашего двухнедельного запаса презервативов. К утру я был выжат как лимон и очень счастлив. Всё тело ныло, болели такие места, о существовании которых я раньше даже и не подозревал. Во время совместного утреннего душа мы, как будто не было нашего ночного марафона, снова оказались в объятиях друг друга и — что называется — "очень хорошо" начали новый день нашего отпуска.