— Хорошо: Честное слово, я буду молчать как партизанка — опуская ноги, согласилась она.
Сияя от счастья, как Юлий Цезарь, взявший Рим, ее отец тут же отложил в сторону журнал и неторопливо подошел к дивану. Присев рядом с ней у самого краешка, он медленно провел своими сильными руками по ее загорелому телу от шеи до самых пяточек, словно убеждаясь не обманула ли она его, испытывая при этом почти неодолимое дикое желание овладеть ею: И лишь самоконтроль, вместе с опасением причинить дочке боль и показаться грубым, сдерживали этот страстный порыв.
— Ты еще встречаешься со своим Лехой? — спросил он, пытаясь хоть как отвлечься от ее влекущего тела.
— Угу, а что? — грызя от удовольствия ноготь на мизинце, настороженно спросила она.
— Ничего. А вы с ним уже целовались? — допытывался он, продолжая мять крепкими руками ее лоснящуюся от света лампы попку, все дальше и незаметно вовлекая её в опьяняющую, эротическую игру.
— Еще чего… — беззастенчиво врала она.
— Целовалась или нет, признавайся? Ты ведь уже взрослая: Я слышал, что девчонки в твоем возрасте довольно опытны в этом деле — взволнованно заговорил он, вспоминая Ларкину дочь.