Было уже около трёх, когда я, изрядно замотавшись, сошёл с трассы в сторону дома. Но это было ещё не всё. Для начала нужно было передохнуть, поэтому я обошёл самосвал, зайдя с противоположной к водителю стороны. Надеясь, что ничего не сломаю, я ухватился за зеркало заднего вида и попробовал крутануть. Бесполезно. Прикрывая фонарик ладонью, я нашёл головки нужных болтов, после чего захваченным с собой ключом ослабил их настолько, чтобы слегка повернуть зеркало. Затем я снова затянул болты.
Забравшись в кузов вместе с колесом, я сунул его под брезент. Теперь оставалось лишь ждать утра. Раскопав место среди зерна, я лёг так, чтобы меня не было видно с земли из-за бортов. После этого, ощущая смертельную усталость, я уснул.
***
Что-то разбудило меня. Только-только начало светать, и у меня хватило ума не сесть прямо в кузове. Я слушал, как хлопают двери там и сям — видимо, он занимался своими утренними делами. Наконец самосвал затрясся, когда он завёл двигатель, и вскоре мы выехали на трассу. Я следил за тем, куда мы поворачивали — если не на север, то пришлось бы быстро выпрыгивать. Но мы свернули на север.
Кроме нас, на трассе ничего не было, и я выискивал, чем можно определить это место на обратном пути. Кроме вездесущей пшеницы, вокруг ничего не было. Пара домов, но слишком далеко. По-моему, за всю дорогу нам ни одной машины так и не встретилось. Уж сзади точно не обгоняло.
Наконец я понял, что мы подъезжаем к городу. Дорога расширилась, потянулись первые дома. Я приготовился, чтобы спрыгнуть с зерновоза на первом же светофоре. Я надеялся, что удастся обойтись без лишней публики и что сзади никаких машин не будет, но тут уж как повезёт. Наконец мы подкатили к центру города. Она сказала мне, что кооператив находится у железной дороги как раз в центре — видимо, мы были где-то рядом. Самосвал встал на перекрёстке, и я, подобравшись к борту со стороны пассажира, подхватил своё колесо и спрыгнул. Поскольку я поменял угол зеркала, то надеялся, что мужик меня не заметит. На тот случай, если меня всё же видел случайный прохожий, я развернулся и показал в сторону кабины оба больших пальца — типа, водитель сам меня подвёз.
Теперь нужно было найти магазин мотозапчастей, или хотя бы с подходящими камерами. Я зашёл в автосервис на углу и попросил телефонный справочник, чтобы найти такой магазин. Паренёк на кассе сам подсказал мне адрес. Следуя его указаниям, я пошёл вдоль по улице. Наконец я нашёл магазинчик, вызвал менеджера и сдал ему колесо, чтобы тот поменял резину.
Поскольку в запасе оставался ещё целый день, я как бы невзначай спросил у менеджера, где продают велосипеды. Менеджер рассказал мне про пару мест, и я пошёл в город, глядя по сторонам и довольный собой. Последние пара дней в обществе закованной женщины казались дурацким сном. Сейчас я мог хотя бы пожрать как следует. Ну и прикупить кой-чего ещё для моего плана.
В магазинчике при местном отделении Армии Спасения я нашёл подходящий велик — и, убедившись, что он на ходу, купил его по дешёвке. Очень кстати, потому что денег было в обрез. Теперь я мог перемещаться по городу чуть быстрее. Я нашёл хозяйственный магазин, но не стал спрашивать продавцов, есть ли у них то, что мне было надо на самом деле — что-нибудь для разрезания цепей и замков из закалённой стали. Мне не хотелось, чтоб они гадали, какие такие замки собрался резать этот незнакомец. В продаже были лишь болгарки разных сортов, которые были мне не по карману. После починки колеса денег оставалось аккурат на бензин и еду.
После обеда колесо было готово. Расплатившись, я ушёл на пустую автостоянку, где оставил велосипед. Парой эластичных шнуров я прикрутил колесо к багажнику — для велосипеда поклажа большая и неудобная, но в один конец сойдёт. Теперь надо было придумать, как выбраться из города так, чтобы никто не заметил незнакомца на велосипеде с мотоциклетным колесом позади, который поехал на юг по трассе — где до следующего города, кроме пары ферм, ничего не было.
Может, конечно, я и перестраховывался, но всё равно не хотел рисковать. Поскольку впереди была длинная ночь, я нашёл местечко в тени, укрытое от посторонних взглядов, и завалился спать. Солнце висело уже довольно низко над горизонтом, когда я проснулся и сходил в закусочную через дорогу, где подкрепился ещё одним гамбургером. Когда более-менее стемнело, я пошёл с велосипедом в сторону трассы. Наконец я сел в седло и начал крутить педали.
Город остался позади. На дороге было темно, но луна светила вовсю. До фермы было миль тридцать, поэтому я ехал ровно, не надрываясь. Трасса, к счастью, была прямая и ровная, поэтому удобный темп я отыскал довольно быстро. Завтра, конечно, мышцы на ногах превратятся в тряпки, но как добраться назад иначе, я придумать не мог.
Ловить попутку значило наверняка остаться в чьей-то памяти — особенно после того, как я попрошу высадить себя среди дороги. Пришлось бы объяснять, что это за колесо, а после того, как из соседнего городка на этой же дороге скрылся паренёк на мотоцикле с шерифом по пятам, прошло слишком мало времени. Денег на такси я также тратить не хотел, даже если в этом городке оно и действовало — плюс, опять-таки, был риск остаться в памяти водителя.
Мимо меня проехало несколько машин, но по мере того, как сгущалась ночь, их становилось всё меньше и меньше. Завидев фары, мне всего-то нужно было съехать с трассы в поле. Обочины не было — пшеница росла вплотную к дороге — и спрятаться было проще лёгкого.
К полуночи я добрался до фермы и поехал дальше. Через несколько миль я сбросил скорость и стал выискивать горку банок, которыми заметил место выезда. Метку я нашёл без труда, но быстро понял, что через пшеничное поле на велике проехать нельзя.
Я пешком докатил велосипед до места, где лежал мой мотоцикл. Где-то через час я снова был на коне. С облегчением я ощутил, что больше не являюсь робинзоном в океане зерновых. Через пару часов это место станет для меня лишь смутным воспоминанием за сотни миль отсюда.
*****
Но сперва нужно было сделать ещё кое-что.
***
Всем хорош мотоцикл, да только очень уж он громкий. Подъехать на нём к ферме было нельзя. Даже если мужик, по своему обыкновению, нажрался и спит, рёв мотоцикла наверняка разбудит даже его. Накрыв фару курткой, я медленно выехал обратно на трассу. Быстро огляделся — ни единой фары в обе стороны. Конечно, в три часа ночи другого я и не ждал. Я поехал в сторону фермы, разогнавшись по дороге до семидесяти, после чего сбросил скорость и в сотне ярдов от дома остановился. После чего откатил мотоцикл футов на пятьдесят вглубь поля, стараясь не оставлять заметного следа, и уложил его там.
Если в течение недели они начнут собирать урожай здесь, придётся искать другое место. Но пока что сгодится. Затем я отправился к себе в амбар, поднялся наверх и улёгся спать.
***
Я проснулся уже поздним утром. Тридцать миль велосипедной езды, понятно, уже начали сказываться, но зато я хотя бы выспался. Я убедился, что возле дома нет никаких грузовиков, после чего спустился по обеим лестницам — гадая, в каком виде обнаружу её сегодня.
Ого. В этот раз она лежала спиной на квадратном столике — согнутые в коленях ноги были раздвинуты и прикованы за лодыжки к двум стальным штырям по бокам столешницы. Парой крепких замков, разумеется. Руки были прикованы к столу кандалами на уровне головы. Шею охватывала стальная полоса, также привинченная к столу. В этот раз всё, буквально ВСЁ её добро было напоказ. Зрелище было эротичным до безумия, и мой дружок немедленно отреагировал. Не показываясь ей на глаза, я опустил руку и поправил его так, чтоб было не слишком заметно.
Очевидно, мужик воспользовался случаем, чтобы подбрить её в этой позе — я заметил следы от бритвы на лобке. По крайней мере, новых отметин от хлыста не было — хотя я мог их и не заметить, поскольку она лежала на спине. Я подошёл к ней и вытащил изо рта кляп — не забыв положить его на пол у неё под головой, чтобы он, если что, подумал, что лента развязалась сама.
— С добрым утром, — сказал я, чувствуя себя по-идиотски. Но было видно, что по какой-то причине она всё равно рада меня видеть. Наверно, потому, что за эти три года я был первым, кто подходил к ней без кнута в руках.
— Джерри! — воскликнула она. — Боже, я всё боялась, что ты меня тут бросишь. Когда эта скотина уходит, я только и могу теперь ждать, когда ты войдёшь в эту комнату.
Я продолжал пожирать взглядом эту женщину, открытую и абсолютно доступную для каждого, кто войдёт. Надо было срочно отвлечься от этого зрелища и начать думать о более насущных делах. Но, будучи самкой, она легко поняла, что у меня на уме.