Бабушка, хрипло дыша, отпустила один валик губы и взяла двумя пальцами за малые губки и потянула их вверх. Из капюшончика вверху письки появилась крупная, иссиня красная ягода клитора. Бабуля прижала капюшон пальцами, придерживая клитор открытым, а двумя пальцами другой руки взялась за клитор и стала его катать между пальцев, скользить по нему, сжимать и оттягивать, делая его еще крупнее и бордовее. Затем чуть присела, оперевшись одной рукой на стену, другой рукой накрыла покрытую белесыми потеками дыру влагалища и надавила. Четыре пальца по самые костяшки с надписью "ВЕРА" провалились внутрь. Бабуля задвигала тазом навстречу своей руке, а пальцы все сильнее двигала во влагалище, прижимала клитор запястьем, сжимала и разжимала пальцы, как бы хватая что-то внутри. Все это хлюпало, растягивалось и текло по бабушкиной руке, капало с волос и текло по ногам. Она сипло шептала, обращаясь ко мне, но больше для себя — Гляди внучок, гляди Юрик, какая у бабы пизда, какая она большая, жадная, мокрая. Смотри, смотри: пизда блядская: раздроченая: смотри. .
И я смотрел не отрываясь, как бабулина рука все чаще двигалась в дыре, как ее движения становились все резче и порывистее, как изогнув руку и сложив все пальцы вставила в себя всю руку по самое запястье, затем вынула и вогнала снова, и снова, быстрее и глубже. Дырка как бы приспособилась к руке и уже не закрывалась, а только хлюпала и текла вязкими нитками жидкости. Взбитая резкими движениями жидкость превращалась в белый крем, как манжета покрывающий запястье руки и падала в воду крупными хлопьями. Каждый раз, когда рука вылетала из влагалища из писятельной дырки брызгало толстой отрывистой струей, попадая бабушке на руку и разбиваясь об нее на мелкие капельки покрывало все вокруг, иногда попадая и на меня. Это продолжалось долго и мне не хотелось, чтобы представление закончилось. Я чувствовал себя первооткрывателем волнующей мое сознание тайны, тайны о том, что все девочки, женщины и бабушки в мире тоже испытывают удовольствие, когда трогают себя внизу, значит я не один такой "неправильный". А ведь трогать свой писюн мне так нравилось и я не мог смириться с тем, что это плохо и делать так нельзя.
Наконец рука застыла в глубине, бабуля перестала дышать, судорожно свела ноги, раскрыла рот и натужно и протяжно завыла, подергиваясь и приседая. Я испугался, но через несколько секунд бабушкино лицо разгладилось и она, открыв глаза, улыбнулась мне. Я успокоился, а бабуля медленно достала руку, подрагивая и охая. В воду по ее ногам поползли ручейки вязкой, чуть мутноватой жидкости, непрерывным потоком появляющейся из открытой дыры, а из другой дырки текла моча, не способная удержаться в расслабленном теле. Она текла по бабушкиным ногам, причудливо обвивая их, и уходила в воду.
Потом она присела, подмылась, спустила воду, набрала новую и заново помыла меня. Одела на меня трусики с майкой, чмокнула в щеку и сказала: "Мамке не рассказывай, что видел". А я и не думал рассказывать, я весь был в предвкушении новой жизни, в которой моё тайное знание станет лучшей в мире игрой.